— Давай, молодой, валяй к микрофону, — пихнул меня в бок товарищ Басов, когда мы все вшестером расселись на отдельных стульях, расставленных позади экрана на деревянном помосте сцены.
– Меня в детстве учили, Владимир Павлович, что старшим надо место уступать, — буркнул я.
— Топай-топай, не в трамвае, — прошипел он и я, тяжело вздохнув и взяв в руки гитару, поплёлся к микрофону.
— Здравствуйте, товарищи, добрый вечер, — сказал я, не зная как правильно назвать жителей Выборга: выборгжане, выборгчане или выборгцы. — Вот сейчас мой коллега по киношному цеху, режиссёр Владимир Басов сказал: «топай, молодой, к микрофону, мы не в трамвае, чтоб старшим место уступать», — ляпнул я, чем вызвал первые улыбки и смех в зале. — И это справедливое замечание. Мы с вами действительно сегодня не в трамвае. Мы с вами на встрече с интересными людьми из мира кино, которых позвольте представить прямо сейчас: начинающая актриса Валентина Титова. Через пару месяцев на экраны выйдет фильм по повести Пушкина «Метель», где Валя сыграла главную роль! — я захлопал в ладоши и зал частично тоже принялся аплодировать.
Далее я представил Марианну Вертинскую, сказав два слова о кинокартине «Мне двадцать лет», которая всё ещё находится в стадии финального монтажа. Потом несколько восторженных эпитетов из моих уст прозвучало о самой масштабной в мире киноэпопеи «Война и мир». И я уверил всех собравшихся, что Людмила Савельева в роли Наташи Ростовой затмит своей игрой английскую актрису бельгийского происхождения Одри Хепбёрн. И чтобы мои уверения стали реальностью, я нагло потребовал шквала оваций, который не заставил себя ждать. Ибо для наших людей победить в заочном споре — это не пустая формальность. Анастасию Вертинскую я представил всего тремя словами: «Несравненная Ассоль и Гуттиэре». И аплодисменты продолжались около двух минут. На закуску я оставил товарища Басова и, перечислив его фильмы, назвал самым плодовитым режиссёром советского союза. В подтверждении чего выдал небольшой стишок, который родился прямо по ходу моего монолога:
— Проще поймать хвост стремительного метеора, чем оторвать от съёмок Басова — режиссёра!
На мой простенький экспромт народ ответил заливистым смехом и громкими аплодисментами. А Владимир Басов глупо улыбался и сидел на стуле с таким лицом, словно проглотил кусок красного перца. «В следующий раз, Владимир Павлович, будешь знать, как допускать меня к микрофону первым», — мстительно подумал я и сделал ещё одно объявление:
— А теперь по заветам всемирно известного комедиографа Чарли Чаплина, который любил повторять, что в кино должно быть больше музыки и меньше слов, песня из короткометражки «Так не бывает»!
И прежде чем ударить по струнам я дважды прокашлялся и, дождавшись от десятка человек, до которых дошла шутка юмора, нескольких громких хохотков, заиграл песню «Как провожают пароходы».
* * *
— Давно так не смеялась, — призналась директриса кинотеатра «Выборг», миловидная круглолицая 30-летняя женщина, когда после представления наша творческая бригада была приглашена на традиционное скромное чаепитие.
Кстати, кроме директрисы в закрытом на спецобслуживание кафе присутствовали: киномеханик, две пожилые билетёрши, девушки из бухгалтерии, лучшая подруга самой директрисы и корреспондент из местной газеты «Выборгский коммунист». И все они высказывались в самых восторженных тонах о прошедшем концерте. И вообще довольными остались все, кроме Владимира Басова, который от моего «театра одного актёра» был в крайнем раздражении.
Потому что после первой композиции о пароходах я, почувствовав прилив творческих сил, сначала пожаловался на царящий в киношном хозяйстве бюрократизм и прочитал юмористический монолог про дармоедов. Чем привёл публику в полнейший восторг, доведя отдельных самых смешливых граждан до икоты.
А затем стал приглашать к микрофону наших очаровательных киноактрис для коротких и шуточных интервью, которые заканчивал своими же номерами художественной самодеятельности. И из них зрители увидели: «Гамлета с гитарой», монолог Хлопуши, а так же услышали песни: «Королева красоты», «О чём плачут гитары», «Любовь настала» и «Кони привередливые». А ещё в окружении и при помощи наших неотразимых звёзд кино я исполнил песню «Позови меня с собой», которую зрители встретили шквалом оваций.
Ну и когда до окончания творческой встречи осталось чуть меньше минуты, объявил многоуважаемой публике кинорежиссёра Владимира Басова. И Владимир Павлович, просидев всё это время как бедный родственник, медленно проследовал к микрофону, коротко прокашлялся и, сказав: «спасибо за внимание, очень рад был этой встрече», быстрым шагом покинул зал.
— Да уж, наш Феллини — забавный малый, — проворчал Басов, опрокидывая очередную стопку коньяка.
— Владимир Павлович, ну вы же в курсе, что у нас в кино на обиженных плёнку возят? — усмехнулся я. — В конце концов, вы же сами послали меня к микрофону.
— Это я тебя послал? — рыкнул режиссёр. — Не помню. А если я чего-то не помню, то значит, этого не было. Наливай, — скомандовал он киномеханику, молодому высокому и худощавому парню, и тот быстро наполнил опустевшие рюмки.
«Опять придётся тащить на себе», — с грустью подумал я и, сделав глоток горячего кофе, вдруг поймал пристальные взгляды сестёр Вертинских, Людмилы Савельевой и Валентины Титовой. И эти устремлённые на меня красивые глаза, безусловно, льстили самолюбию, но были совершенно некстати. Всё это я уже проходил и как человек, проживший целую жизнь в будущем, сценическую влюблённость от настоящего большого и светлого чувства разделять умел.
Поэтому чётко осознавал, что в свете сценических софитов и киношных ламп в человека, который изображает романтического героя и сияет как на рекламном плакате, влюбиться проще простого. И отлично знал, что на этом мимолётном увлечении погорело множество молоденьких актёров и актрис. Все эти творческие ребята и девчата, заключая так называемые студенческие браки, потом не понимали, как такое могло произойти, ибо они совершенно разные люди.
«Только этого мне не хватало», — проворчал я про себя, ещё раз пожалев, что не остался на даче работать над сценарием. И тут неловкую паузу прервал вопрос корреспондента газеты «Выборгский коммунист», низенького лысоватого 40-летного мужчины: