И тут он вспомнил.
Нейропарализатор!
В его внутреннем кармане лежит нейропарализатор, который он всегда носил с собой на первые «свидания» с доставленными в Саворрат мутантами. Он, правда, рассчитан на людей, пусть и обладающих универсальной иммунной защитой. Еще никто ни разу не применял нейропарализатор на симбионте. Хватит ли мощности его заряда для временного повреждения нервной системы измененного бактериями организма? С другой стороны, если даже нет, то выпущенный заряд все равно должен, как минимум, испугать симбионта. А это, опять-таки, шанс. Нужно всего лишь его достать…
Только сейчас Корхонен понял, почему так сильно болит левая половина грудной клетки. Во внутреннем кармане лежит тот самый нейропарализатор, и при падении его металлический каркас, по-видимому, сломал несколько ребер в месте соединения их с грудиной. Нужно достать… Нужно только достать… Хейккинен с минуты на минуту умрет, и тогда все было зря!
– Опасность биологического заражения.
Корхонен постарался, незаметно для сторожившей его твари, просунуть правую руку под себя. И, конечно же, это ему не удалось. Симбионт вновь зарычал, на этот раз более громко, как будто читал мысли человека.
– Опасность биологического заражения. – Равнодушный голос из динамиков как будто стал настойчивее и требовательнее, словно искусственный интеллект не мог понять, почему никто не реагирует на его предупреждение и не начинает незамедлительно ликвидировать угрозу своей жизни.
Юха осторожно вдохнул и неуклюже, наотмашь, попытался ударить симбионта по морде левой рукой. Вырвавшийся наружу крик от боли в потревоженной резким движением грудной клетке слился с коротким лаем твари. Монстр резко прыгнул в сторону, уходя от несильного удара, и в следующую секунду сделал бросок вперед. Мощные челюсти сжались на предплечье, и Корхонен заорал.
Боль заставила, забыв про оружие, что было сил бить кулаком здоровой руки по отвратительной морде симбионта. То ли удары выходили слишком слабыми, то ли тварь была к ним нечувствительная или просто терпела, но результата не было. Монстр, глухо рыча, продолжал сжимать челюсти, разрывая кожу, мочаля мышцы и дробя кость.
Боль новым сильным ударом выбила из Юхи новый крик. В глазах потемнело, и Корхонену показалось, что он вот-вот потеряет сознание.
– Пусти. – Спокойный и ровный голос раздался откуда-то сбоку. – Оставь его.
В первую секунду Юха не поверил своим ушам. Но слова были отчетливо произнесены на ненавистном ему чужом языке. И, если бы Юха мог отчетливо видеть, дальше он не поверил бы уже своим глазам: атаковавшая его тварь спокойно разжала челюсти и выпустила руку из своей пасти.
– Идем со мной, – услышал Корхонен фразу на русском языке. И затем он, лежащий с закрытыми глазами на полу и со стоном прижимающий к груди перекушенную руку, услышал тихие босые шаги и вторящий им стук когтей.
– Опасность биологического заражения.
Отчаяние, злоба и страдание навернулись слезами на глазах. Превозмогая нестерпимую, простреливающую все тело боль, Юха приподнял голову. По направлению к огромному круглому пролому в стене медленным шагом удалялась Николаева в сопровождении симбионта.
Корхонен дико закричал и, выхватив нейропарализатор, нажал на кнопку активации разряда.
Из груди вырвался сухой кашель. Верхние дыхательные пути, рот и глаза были засыпаны землей, мелким крошевом и пылью развороченной стены. Ударной волной накинутый на голое тело халат распахнулся. Кожа мгновенно отозвалась на срыв защитного покрова: бесчисленные холодовые рецепторы посылали сигнал в мозг о том, что через появившийся в подземной стене пролом в теплое помещение поступает свежий прохладный воздух. Мозг инстинктивно обработал поступающий в него сигнал о наличии внешнего раздражителя, и руки торопливо запахнули полы халата. Слезы все еще вымывали из глаз песок, мешая увидеть всю картинку целиком. Приходилось, превозмогая неприятные ощущения, полагаться только на внутренние органы чувств.
– Biologisen kontaminaation riski. Biologisen kontaminaation riski.8
До слуха дошла монотонно повторяющаяся на неизвестном языке фраза, озвучиваемая женским голосом. По всей видимости, механическим. Кроме нее, других звуков, говорящих о присутствии в помещении людей, Наташа не услышала. Зато в ее мозг, вместо отходящего на задний план монотонного голоса, стало пробираться какое-то непонятное чувство. Вернее, даже ощущение. Ощущение спокойствия и безопасности. И сперва это казалось более чем странным.
Она отчетливо помнила, как минуту назад беседовавший с ней через прибор-переводчик доктор Юха Корхонен позвал ее куда-то в другое место. Тот хитрый прибор, должно быть, вышел из строя, поскольку звучащая до этого фраза так и осталась непонятой. Доктор Юха повел ее к выходу, и через минуту стены помещения начали дрожать. Дрожь буквально за считанные мгновения превратилась в землетрясение. Корхонен, потеряв равновесие, упал. Сама она смогла устоять только благодаря тому, что находилась возле стола и успела уцепиться за него руками. Затем послышался грохот пробиваемой стены.
Через мгновение образы ее личностного восприятия была смещены чем-то посторонним, как показалось вначале. Короткая вспышка воспоминания вытолкнула на поверхность знакомые ощущения. Город и гибрид с сидящим внутри ящика симбионтом. Беременная самка симбионта возле укрытого в зарослях грузовика. Вот и теперь, как в два предыдущих раза, ей кажется, что ее сознание вот-вот покинет хозяйку.
А потом приходит что-то новое: стойкое понимание того, что она находится в смертельной опасности. Что она, величайшее и самое ценное создание во всем мире, через какое-то время может просто исчезнуть. И мир, с ее нежданным обнаружением обретший наконец стойкий смысл жизни, теперь будет погружен в пустоту и боль.
Ощущение песка исчезло, и Наташа смогла открыть глаза. Она видела перед собой однообразные темные залежи холодной земли, гигантскими пластами и комьями расступающиеся в стороны под напором чудовищной, невообразимой силы, безостановочно рвущейся вперед. Стремящейся если не предотвратить непоправимое, то хотя бы дать шанс другим остановить беду. Еще минута непрестанного бурения земных недр… Подключение оставшихся резервов в измотанном чудовищными нагрузками органах… Преодоление еще нескольких метров через плотную, вязкую субстанцию и – чудовищный по своей боли удар. Головная часть длинного, окольцованного титаническими мускулами тела врезалась в вертикальную плиту, превышающую по своей прочности все, что было известно до этого. Тупая боль прошлась затухающей волной по многочисленным нервным узлам колец. И, прежде чем она полностью утихла, в работу вступили ряды вращающихся ротовых треугольных пластин. За этой стеной сейчас стоит та, что дороже всего в этом мире. Пока она еще жива, но ощущение опасности нарастающей волной бьет по всем органам чувств. Стена дает трещину. Стена поддается. Поверхность ее начинает крошиться и