Ознакомительный фрагмент
забыла?Моей маме семьдесят, ее подруге Галочке — семьдесят три, и они с ней после смерти своих мужей очень сдружились. То на лавочках сидят и сплетничают о соседях, то вместе устраивают забеги по магазинам в поисках скидок, то в санаторий вот приехали по акции одного из пенсионных клубов города.
— И ты о разводе с Маркушей шутишь, что ли?
Я стою на крыльце.
Внизу у лестницы куча коробок, несколько огромных чемоданов, на которые скинули мои шубки в тонких тканевых чехлах.
Возле моего барахла скучает немой Ваня. К дому на главную дорогу, что ведет к воротам за березовой чащей, выезжает черный пикап. На этом пикапе обычно по территории катается наш садовник.
— Нет, мам, я не шучу, — говорю я. — Мы с Марком разводимся.
— И он тебя выгоняет?!
— Я сама уезжаю, — понижаю голос до шепота, — мам, он — бандит.
Немой Ваня оглядывается на бандита. Чешет бритый затылок и, озадаченно приподняв брови, вновь смотрит на пикап в ожидании.
Похоже, Ваня удивлен моей реакции. Ну да, это же надо: жена босса не знала, что он — бандит.
Вот уж бабы-дуры.
— Не говори глупостей, — фыркает мама.
— Он пальцы мужу Ксюши сломал.
— Этот Леша мне никогда не нравился, — опять фыркает мама, — и Ксюша тоже. Я же тебе не раз говорила, что она змеюка, что тебе не надо с ней дружить? Говорила?
Я вскрикиваю, когда кто-то со спины ловко и резко выхватывает из моей ладони телефон.
Во вспышке паники я оглядываюсь, заваливаюсь и чуть не падаю на лестницу, но Марк, который у меня и вырвал телефон, хватает меня за запястье свободной рукой, дергает на себя и не позволяет красиво разбиться на мраморных ступенях.
— Не трогай меня! — верещу я и отскакиваю от Марка, обняв себя за плечи.
Слышу, как из трубки раздается громкий и взволнованный голос мамы:
— Оля? Оля! Оля!
— Ты зачем мать лишний раз пугаешь? — Марк окидывает меня насмешливым взглядом. — Надо бы тебе нервы подлечить.
Немой Ваня оборачивается. Пикап подъезжает, тормозит и из него энергично выскакивает Стас. Он — из нашей “домашней” охраны.
— Грузим, босс?
Марк кивает и прикладывает телефон к уху:
— Тамара Васильевна, здравствуйте, да жива она, жива, — мягко смеется, пристально глядя мне в глаза, — просто нервная после гостей. Да, разводимся.
Замолкает. До меня доносятся обрывки фраз:
— Как же так?.. Поссорились?.. Это она свою подружку послушала?.. дурацкий клуб… бабищ своих тупорылых вокруг собрала… Выгнал?.. Куда же она?..
— Я Оленьке предложил побороться за семью, за брак, — обнажает зубы в хищной улыбке, — но она отказалась. Видимо, мы других учим, а сами не видим ценности в семье.
— Маркуша… милый… ну, она у меня любит драматизировать… это она так внимания твоего добивается…
— Думаете? — в глазах Марка пробегает темная и недобрая тень.
— Мы же женщины такие… Куда ж она без тебя? Ну и рубеж у вас сейчас в браке важный и сложный. Какой развод, Маркуша?
— Оленька что-то совсем не хочет стараться, — Марк со лживой усталостью вздыхает. — В общем, я ее к вам отправляю, раз не хочет быть хорошей женой.
— Маркуша, я в санатории, — повторяет мама, — и я квартиру заперла и ключи с собой забрала. Даже соседке не оставила.
— Ничего, тамара Васильевна, дверку мои ребята вскроют и поменяют, — Марк улыбается шире, а у меня дрожь в теле становится сильнее. — Это не проблема. Хорошо, что предупредили.
Сбрасывает звонок и обращается к Ване, который несет одну из коробок к пикапу:
— У бабуленции надо еще дверь вскрыть, — голос становится жестким и ледяным. — Ключики заныкала, старая карга.
Телефон в руке Марка коротко вибрирует. Смотрит на экран и презрительно хмыкает:
— Надо же, оказывается, один дубликат ключей она оставила у соседки со второго этажа из сто шестнадцатой квартиры, — поднимает на меня взгляд и недобро прищуривается. — О чем с Димой беседовала?
Сейчас надо быть честной. ему солгала моя мама, поэтому сейчас от меня вранья он не потерпит:
— Просила, чтобы он со мной уехал из этого дома… Потому что с тобой опасно… И о том, что ты меня унизили и напугал…
Цыкает и делает ко мне два быстрых резких шага. Я не успеваю отступить. Он Вскидывает в мою сторону руку, обхватывает ладонью заднюю часть шеи повыше загривка, не позволяя мне отшатнуться. Мягким рывком привлекает к себе и прижимается своим лбом к моему, угрюмо вглядываясь в глаза:
— В этот раз прощаю, но не вздумай даже пытаться настраивать моего сына против меня. Хорошие девочки так не поступают.
У меня опять кишки завязываются в тугой узел от его хриплого тембра. Улыбается одними уголками губ:
— Повтори.
Глава 12. В монастырь пойдешь?
Ладонь Марка — горячая, а в его выдохах чувствую терпкий солод. Зрачки немного расширены.
Я должна повторить. Я должна выполнить приказ Марка, но язык присох к небу, а легкие оплел тонкие черные нити страха.
— Ты меня слышала?
Я киваю и опять замираю, как испуганный кролик в когтистых лапах голодного тигра. Господи, какая же я дура. Зачем в последних моих встречах с девочками позволила себе опустить Марка тупого никчемного мужика, который без меня бы ничего не добился.
Спился бы.
Или работал в офисе менеджером-младшего звена.
Или с мамой жил.
Но на его пути встретилась я. Умница, красавица и его муза, которая правильно подала себя, и если я сейчас оставлю своего мужа-решалу, то вся его империя рухнет и он потеряет все.
Зачем я все это говорила?
Ну… В какой-то момент женщины в браке наглеют. Муж в оленьих тапочках теряет для них авторитет, одолевает скука, для детей ты перестаешь быть примером для подражания, для мужа ты стала привычной дурочкой, болтовню которой он не слушает, а так хочется быть особенной.
Так хочется быть важной.
Так хочется, чтобы тебя слушали с открытым ртом и завидовали.
Так хочется развеять тоску, которая стала в последний год постоянной молчаливой спутницей.
Вот я и разошлась.
Начинала с маленьких и невинных поучений, а потом перешла на целые лекции о роли женщины
Конец ознакомительного фрагмента :(