Интересно, куда подевался Кит, чем он сейчас занят? Вообразить его без остальных актеров труппы почти невозможно. Кит создал вокруг себя огромную семью, а потом все бросил лишь потому, что так ему велел долг. Причина не очень-то ясна, да и пусть, зато налицо поступок смелого человека в мире трусов. Сам-то Маркус вряд ли способен бросить дело ради безрассудного приключения, обреченного на неудачу. Впрочем, если…
Чья-то ладонь легла ему на плечо, он вскинул голову. Кахуар Эм. Полукровка, цветом и чертами уродившийся в первокровных, но с грубой кожей, на которой не до конца сформировались ясурутские чешуйки. Когда-то он был соперником Китрин и ее любовником, и неспособность произвести потомство оставалась единственным его достоинством в глазах Маркуса.
– Моя очередь ставить всем выпивку, идет? – спросил Кахуар Эм и помедлил в ожидании ответа.
– Можно и так, – ответил Маркус, сдвигаясь на скамье.
Кахуар окликнул забегавшегося прислужника, жестами указал на тесный кружок вокруг Маркуса и лишь потом сел. На губах его играла улыбка, одновременно и хорошо натренированная, и искренняя. Недолюбливать его было не так-то просто. И это составляло часть его ремесла.
– Магистра, кажется, решила пропустить нынешний сезон? – начал Кахуар.
– Срочные дела в Карсе, – ответил Маркус. – Мало что об этом знаю. Куда нам, бедным солдатам.
Кахуар Эм рассмеялся: оба хорошо знали, что это не так.
– Я слыхал, ваша затея с морским эскортом пошла не так блестяще, как задумывалась, – заметил в свою очередь Маркус.
– Мы ведь знали, что в первые несколько лет можно не ждать прибыли, – объяснил Кахуар Эм, пожимая плечами. – А я слыхал, что обязан вам некоторой благодарностью.
– Рад бы этого избегать, – ответил Маркус с улыбкой, которая слегка смягчала ядовитость слов.
Но только слегка.
Прислужник, неся поднос над головой, пробрался сквозь толпу и вручил всем пятерым кружки с выпивкой. Прошлогодний сидр, сладкий и резкий, ударил в голову с первого же глотка, так что Маркус дальше потягивал его помедленнее.
– Говорят, половина пиратов, промышлявших между Порте-Оливой и Кабралем, теперь здесь не появляется, потому что знаменитый полководец Вестер только и делает, что нападает на них сонных и жжет корабли.
– Напал однажды и сжег один корабль, – ответил Маркус. – Остальное домыслы, как обычно. В следующем году будут рассказывать, что я поджег всю воду в океане. А если кто лишится груза за пределами здешних вод, то меня и обвинят – мол, выжил пиратов из Порте-Оливы и они теперь кидаются на невинных людей.
– Скорее всего, так и будет.
Кто-то окликнул Кахуара по имени, тот обернулся: в дальнем конце двора стояла первокровная женщина в платье из голубого полотна. Кахуар помахал ей рукой, досадливо пробормотав что-то под нос.
– Подруга? – спросил Маркус.
– Клиент, – ответил Кахуар. – К сожалению, мне придется…
– Допьем ваш сидр без вас, – расплылся в улыбке Ахариэль. – Будем благодарно вас вспоминать.
– Вот и прекрасно. – Кахуар Эм поднялся и хлопнул Маркуса по плечу. – Передавайте привет магистре, когда увидите. Без нее игра куда скучнее.
– Она будет рада это слышать.
Глядя в спину удаляющемуся Кахуару, Маркус понимал, что его неприязнь к этому человеку не вполне справедлива. В Порте-Оливе не догадывались о возрасте Китрин и считали ее зрелой женщиной. И если Маркус знал, что Кахуар Эм переспал с юной девушкой, почти ребенком, то сам ясурут-полукровка об этом не подозревал.
– Хм, – протянул Хартт. – Кажется, на капитана кто-то положил глаз.
Женщина в голубом, разговаривая с Кахуаром, взглянула на Маркуса, Кахуар кивнул, и женщина как-то слишком поспешно отвела глаза. Юной свежестью она не блистала – Маркус, впрочем, тоже. Зато в ней все дышало спокойной красотой. Маркус видел, что она моложе, чем сейчас была бы Алис, и старше Мериан. Он вздохнул и отдал свою кружку Ярдему. Из-за дождя платье плотно облегало тело женщины – как и у всех.
– Не шалите тут, – вставая, бросил Маркус.
– Пойдете знакомиться? – лукаво осведомился Хартт.
– Пойду прогуляться.
Улицы не так полнились людьми, как двор харчевни, однако и здесь было жарко и сыро. Лошади и волы с пеной на губах понуро тащили повозки по грязной мостовой. Стражники, держа ладонь на рукояти меча, вышагивали рядом с грузом из шелка и пряностей, золота и табачных листьев – товаров из Дальней Сирамиды. В воздухе пахло конским навозом, овощной гнилью и острыми приправами. Все знакомо, мысленно отметил Маркус, да только не скажешь, что пахнет домом.
Ноги сами несли его привычными улицами. Банковский склад оказался открыт, там сверяли корабельные накладные с грузом из повозки. Он прошел мимо, Энен и Жук помахали ему. Казарма почти пустовала: из-за жары внутри было невыносимо. Несколько стражников сидели в тени здания, наигрывая какую-то музыку и рассказывая друг другу сомнительные байки о битвах и любовных неудачах. Контора банка стояла открытой; у входа широкий вазон с тюльпанами, сразу после покупки здания посаженными Китрин у входа, торжественно пламенел алым и розовым.
Пыкк восседала на табурете, неуклюже расставив ноги. Пот катился по лицу, на платье вокруг подмышек и под грудью проступили темные круги. Вместо приветствия она вздернула подбородок:
– Выглядите как кот-утопленник. Я тут собиралась за вами посылать.
– Что случилось? – спросил Маркус.
Йеммутка пожала гигантскими плечами:
– Смотря как взглянуть. Может, и ничего не случилось. Письмо пришло. Вон на столе. Я бы встала и вручила, кабы не жара.
Простые страницы с грубо оборванными краями там, где поля были прошиты нитью. Дешевая бумага – такую в банке использовали для посланий, которые не предполагалось хранить. Подпись Китрин, но без оттиска большого пальца. Стало быть, не юридический документ. Маркус принялся читать с самого начала, не торопясь. Сердце стучало все глуше.
– Кемниполь, – проронил он. – Там ведь война.
– Она самая, – подтвердила Пыкк. – Говорят, дело к концу. Я бы поставила на то, что старик Комме присматривается не к этой войне, а к следующей. Антея – территория немалая, но может расшириться и дальше. Полезно знать всех игроков.
– Не думал, что это игра.
– Все – игра, – отмахнулась Пыкк. Маркус предпочел бы уловить издевку в голосе, но не услышал ничего, кроме усталости. – Девчонку он выбрал правильно. Смазливая. Молодая. С мозгами. При ней будут говорить что угодно, считая, что она ничего не смыслит. Для вас это что-нибудь меняет?
Маркус опустил письмо, оно легло