На этом помосте закрепили два бревна, уложенных крест накрест. И на это странное на первый взгляд устройство уложили и приковали канцлера. Одежды ни на нём, ни на его матери почти не осталось, кожа местами была содрана до мяса.
— Здесь и перед всеми, я, законная королева Лангории и Рогнарских островов, обвиняю вас в воровстве и присвоении себе богатств севера. В попытках присвоения власти, прикрываясь именем короля. В бесчеловечных и беззаконных казнях и пытках жителей северных провинций. В предательстве основополагающих принципов Хартии, что однозначно является изменой королевству. Вы лгали, оскорбляли словом и делом и жителей королевства, и законную королеву. — Королева замолчала, подойдя к леди Роттенблад. — Вы получили всё, что хотели?
— Мой род должен был вернуть утраченную корону! — выкрикнула вдруг леди. — Мы, Роттенблад, прямые кровные потомки последнего короля! Но нарушив право крови, острова отдали какой-то девке, которая даже и не помнила о родстве с Рогнарскими правителями…
— Какое право крови, леди Роттенблад? Ваш предок был бастардом, и как вы не пытались, стать королевским родом у вас не вышло, — напомнила королева.
— Почти, почти стали, — скривилась леди Роттенблад.
— Почти, — повторила королева. — Не хватило шага, да?
Канцлеру вскрыли живот и высыпали в полость горящие угли. Умирал он долго. Его крик просто сверлил голову. Его мать, которую приковали так, чтобы она хорошо видела всё происходящее, рвалась так, что почти вырвала вбитые в дерево скобы, удерживающие её путы.
Когда канцлер затих, Ллойд проверил и подтвердил, что он мёртв. После этого подожгли хворост и дрова под столбом, к которому была привязана леди Роттенблад.
— Что, для меня пытки не придумала, — прохрипела она сорванным от слëз и крика голосом, глядя на королеву.
— Свою пытку вы уже пережили, — ответила ей королева.
Глава 43
Горм. Столица Лангории.
Королевский дворец.
— Ваше величество, — склонился перед королём лорд Да Брасс. — Я понимаю, что вы готовитесь к выезду королевского двора. Но я хотел бы воспользоваться правом члена совета, дарованным ещё королевой Исмеральд своим советникам. Я требую королевской ревизии по делам управления северными провинциями и деятельностью вашего канцлера, Ирвина Роттенблада.
— Основания? — нахмурился король.
— Более чем достаточные, ваше величество. — Ответил лорд Да Брасс. — Канцлер вашего величества видимо страдает тяжёлыми провалами памяти. Ничем иным объяснить тот факт, что лорды Роттенблад забыли, что королевская казна им не принадлежит, не возможно.
— Вы хотите сказать, что канцлер и его семья что-то присваивают? — тяжело вздохнул король.
— То что я хочу сказать не в каждом кабаке позволительно произносить, ваше величество. Поэтому я ограничусь правилами этикета, — сжал губы старый лорд.
— Лорд, обвинение, которое вы выдвигаете, я слышу нередко. Но обычно или люди, обвиняющие Роттенбладов, не знают о каких-то принятых мною решениях, и считают, что это Ирвин начал строительство на деньги казны. Как это было с новым университетом. Или речь идёт о такой сумме расхождений, что даже смешно. Как это было с закупками провианта для флота. Вы уверены в своих обвинениях? Я знаю, что вы, коннетабль и лорд Дю Свалор взаимно усиливаете неприязнь друг друга к Ирвину и его семье. Вы уверены, что ваши обвинения не родились под влиянием того же коннетабля? — уточнил король.
— Мои обвинения родились под влиянием попытки свести баланс, ваше величество. — Хмыкнул худощавый лорд. — Поверьте, в моём возрасте, цифры это единственное, что ещё как-то на меня влияет.
— И как я понимаю, триумвират лордов совета тоже есть и уже ждёт? — приподнял брови король. — Лорд Д’Арвиньи и лорд Дю Свалор?
— Ваше величество, я понимаю ваше недоверие и откровенное нежелание признавать проступки человека, показавшего себя вашим близким другом, — ответил на насмешку в голосе короля лорд. — Я готов привести обоснование своим обвинениям.
— Тогда прошу, — предложил король.
Войдя в зал, он поприветствовал уже присутствующих здесь лордов.
— Коннетабль, вы снова делитесь восхищением военными талантами королевы? — усмехнулся король, заметив кусок карты Северного моря, где лорд Колин что-то показывал другу. — Мне, право слово, даже обидно, что я должен вас разочаровать. Ирвин прислал гонца из Доргсаута с докладом, что набранные нами солдаты, в качестве войск регулярной королевской армии великолепно себя показали. Наёмники попали в ловушку, тщательно разработанную Ирвином. Айслард Лютый и его ближайшие помощники попали в плен и были казнены. При них нашли планы и резни в Тиесдоле, и морского сражения. Как и утверждал Ирвин, планы этих компаний разрабатывали в братстве. И конкретно, Айслард Лютый, бастард Роттенблад. Который оказался ещё и любовником королевы. Но он мёртв, а значит новых гениальных побед в сражениях у королевы не будет.
— Для меня слова канцлера и его утверждения столь же весомы, как мнение блохи моей собаки по поводу охоты, ваше величество, — фыркнул коннетабль. — И уж точно не стоит гордиться тем, что обвинил и подвёл под казнь собственного брата, бастард он там или нет.
— Думаю, что канцлеру лучше поберечь силу своего убеждения и не тратить слов на голословные обвинения во внебрачной связи в сторону королевы, — нахмурился Артур Дю Свалор.
— Господа, потом польëте грязью и бранью канцлера и его род, — прервал их лорд Да Брасс.
— До пятого колена, — уточнил коннетабль.
— Почему только до пятого? — удивился король.
— А до пятого поколения назад никто и не знал, что это за род такой, — напомнил коннетабль.
— Коннетабль, — устало вздохнул король. — Вас самого не утомило это противостояние?
— Ваше величество, дело не в моей личной неприязни. И даже не в том, что по вине Роттенблада погибли мои сыновья. Они были рыцарями и воинами. И путь рыцаря таков. — Серьёзно ответил лорд Д’Арвиньи. — Но я, как и каждый солдат и воин в вашем войске, ненавижу до мозга костей тех, кто сидя во дворце вот так легко распоряжается нашими жизнями. Ваше величество, я отправил верных мне людей в Тиесдол.
— И? — насторожился король.
— По возвращению вашего канцлера, я по праву