Ознакомительный фрагмент
дитя. Из него лились и лились слова отчаяния и боли. Чем больше он говорил, тем меньше я понимал. Но кое-что удалось разобрать. Раз Воронов никто и у него больше ничего нет, то перед смертью он решил гульнуть на всю катушку.Отец отказался от него, узнав, что сын служит под началом Магинского? Что за чушь? Булкин, значит, замешан. Интересно, какими слухами он напугал папашу Воронова? И смутила меня одна интересная деталь. Отменить своё решение отец Фёдора может, но для этого я должен связаться с ним и поговорить. Тогда пацана вернут в род.
Толстяк продолжал рыдать, размазывая слёзы и сопли по опухшему лицу. Жалкое зрелище, но в то же время… полезное. Очень полезное.
— Умоляю, Магинский… — стоял на коленях Воронов, протягивая ко мне дрожащие руки. — Помоги! Не могу я быть простолюдином.
Он выглядел настолько жалким и беспомощным, что на мгновение мне стало его жаль. Но только на мгновение, потому что в следующую секунду я увидел в этом возможность. Шанс, который нельзя упускать.
Похоже, Воронов-старший что-то задумал с Булкиным. Расчёт на то, что сынок его мне друг в дёсна? Ладно, это потом, а сейчас…
Улыбнулся, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло. Воронов в моих руках. Полностью и безоговорочно. Он сделает всё, что я скажу, лишь бы вернуть свой статус. А это открывает интересные перспективы.
— Фёдор Васильевич, встань! — приказал ему твёрдым голосом. — Раз ты теперь простолюдин, то и веди себя соответствующе. Обращаясь ко мне, произноси «господин», когда мы наедине. И взгляд не поднимай.
— Что? — губы пацана затряслись, а глаза расширились от шока и неверия. — Ты… Как?
Дал ему пощёчину — звонкую, унизительную. Его голова мотнулась в сторону, а на щеке тут же расцвёл красный след от моей ладони.
— Вы… — ответил я, глядя на него сверху вниз. — Только на «вы» ко мне, ничтожество.
Воронов упал в обморок. Его грузное тело обмякло и рухнуло на пол, как мешок с картошкой. Коля, стоявший рядом, даже не успел поддержать.
Жёстко? Нет… Мне не нужен командир, который сопли распускает. Столько с ним возились, чтобы он офицером стал и начал думать головой, а не желудком, и вот опять.
Костёв ошарашенно смотрел то на поверженного Воронова, то на меня, явно не понимая, что происходит.
— Не стой столбом, приведи его в чувства, — кивнул прапорщику. — И найди сухую одежду. Мокрым он мне не нужен.
Когда бывший аристократ пришёл в себя, то я был уже готов. Перед этим достал принадлежности для одного ритуала. Нарисовал круг и взял нож.
Воронов сидел на полу, завёрнутый в одеяло вместо мокрой одежды. Его взгляд метался по комнате, останавливаясь то на мне, то на круге, начертанном на полу красным мелом, то на ноже в моей руке.
— Что? — уставился на меня младший лейтенант, нервно сглатывая. — Что ты… вы делаете?
— Не видишь? — поднял бровь, поигрывая клинком. Лезвие поймало луч света, отразив его в глаза Воронову. — Готовлю клятву крови, которую ты мне принесёшь. Верность, подчинение, жизнь — стандартный набор.
Страх в глазах Воронова сменился непониманием, а затем проблеском надежды.
— Я? — хлопал глазами Фёдор, не веря своим ушам. — Но зачем?
— Потому что я так решил, — улыбнулся, глядя, как на его лице отражается внутренняя борьба. — Значит, условия вот какие. Ты мне — верность, преданность, подчинение и жизнь. А я поговорю с твоим отцом, и вновь станешь аристократом.
Воронов открыл рот, собираясь что-то сказать, но замер, словно передумав. В его глазах читался мучительный процесс обдумывания, как у человека, которому предложили выбор между чумой и холерой.
— Но… — попытался что-то произнести пацан и тут же замялся.
— Я же для тебя сделаю не только это, — добавил, видя его колебания. — Ты станешь наследником и займёшь место отца. Теперь род будет твоим.
Глаза Воронова расширились, а нижняя челюсть отвисла, придавая его лицу комичное выражение.
— Как? Невозможно! Мои братья… — шумно выдохнул толстяк, мотая головой, словно не веря, что такое возможно.
— Подвинутся, — пожал плечами, будто речь шла о перестановке мебели, а не о судьбах людей. — Ну, или я их подвину. Не забивай голову, это моя проблема. Так что, как только ты станешь главой рода, то будешь моим… Как там слово было? А, точно, вассалом. Во!
Я дал младшему лейтенанту пять минут на обдумывание. Сделка более чем выгодная для него и в первую очередь для меня.
Воронов сидел, обхватив колени руками, и смотрел в одну точку. Его лицо выражало целую бурю эмоций: страх, надежду, алчность, неуверенность. Я почти физически ощущал, как внутри парня борются амбиции и боязнь потерять всё.
Коля стоял в углу, прислонившись к стене, и молча наблюдал за происходящим. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалось понимание. Он уже прошёл через это и знал, какой выбор сделает Воронов.
Наконец, бывший барон поднял голову. Его взгляд обрёл твёрдость, а губы сжались в тонкую линию.
— Я согласен, — произнёс он, и в голосе не было ни тени сомнения.
Круг уже был готов, начерченный на полу комнаты. Я закончил последние приготовления, надрезав ладонь. Тёмные капли упали в центр, и линии словно впитали их, начав светиться тусклым красным сиянием.
Воронов стоял напротив меня, держа свою ладонь над кругом. На его лице застыло странное выражение.
Когда последнее слово было произнесено, я взял нож и провёл им по ладони Воронова. Тот вздрогнул, но руку не отдёрнул. Кровь закапала в центр, смешиваясь с моей. В этот момент я почувствовал, как что-то щёлкнуло внутри. Словно замок, который закрылся. Между нами образовалась связь — тонкая нить, соединяющая наши сущности. Теперь он мой. Полностью и безоговорочно.
Воронов пошатнулся и схватился за голову. На его лице отразилась гримаса боли, сменившаяся странным выражением покорности. Он моргнул несколько раз, словно пытаясь сфокусировать взгляд, а потом опустил глаза.
— Господин, — произнёс тихо, но твёрдо.
Круг на полу погас. Клятву крови я принял. Ещё один в копилку, и, если правильно всё сделать, то первый мой земельный аристократ под моей властью. Постепенно и других подожму под себя. Это только начало.
Повернулся к Костёву, который стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за ритуалом.
— Коля, введи его в курс дела, — кивнул в сторону прапорщика. — Про себя расскажи и всё, что знаешь обо мне.
Костёв тут же начал выдавать информацию Воронову. Его голос звучал монотонно, словно он читал лекцию. Бывший барон слушал внимательно, иногда кивая или задавая уточняющие вопросы.
Я же отошёл к окну, глядя на улицу. Солнце уже клонилось к закату,