— Не шути так, Пашенька. Я чувствую, что Он рядом и действительно помогает тебе и твоим товарищам.
— А врагам нашим кто помогает? Они вон нашу «вторую армию мира» и в хвост и в гриву под Харьковом разделали. У них, что ли, другой Бог или один и тот же? Они, небось, тоже Его молили за собственные души. Я тебе так скажу… Если бы Он существовал, то, создавая нас по подобию своему, не вложил бы в нас столько говна и столько ненависти друг к другу. Не было бы войн и напрасных смертей.
— Не знаю я, как там всё устроено, но как по мне, так ты под защитой моих молитв. Я в это верю, и ты верь.
— Знаешь, Агапея, я только с тобой обрёл кусочек мира в разгар этой войны. И мне легко тебе верить. Именно тебе, а не Ему. А молитвы твои хоть и обращены к Богу, но на самом деле ты говоришь со Вселенной, которая живёт по законам природы, ибо сама таковой и является, а мы мельчайшие частицы этого вселенского оборота вещей и материй. Там есть закон сохранения энергии, который на что-то распространяется, а кому-то не помогает никак. Видимо, ты своими неистовыми обращениями к природному разуму подаёшь очень сильный импульс и приводишь в действие определённый защитный механизм, сохраняющий меня как маленький источник энергии. Возможно, я этому мирозданию ещё нужен? Как думаешь?
— Пусть будет по-твоему, Шопенгауэр ты мой. Но ты нужен в первую очередь мне и нашему будущему ребёнку, который у нас обязательно появится. Ведь мы так сильно этого хотим. Пусть война, пусть смерть, а мы будем создавать жизнь. Самую настоящую человеческую жизнь, рождённую в любви. В нашей с тобой любви.
Глава четвёртая
Оксана Владимировна как мать и вдова всё ещё пребывала в состоянии внутреннего, съедающего изнутри траура, стараясь не выносить наружу скорбь по убитым близким ей людям.
Причины трагедии, уничтожившей маленькую семью, ей были малопонятны, и всё, что она сама могла себе объяснить, — это сумасбродный характер мужа, почему-то легко поддавшегося идее «великого украинства» и ненависти ко всему, не говорящему на мове. Особое место в этом неудержимом презрении занимали евреи и москали, которыми он называл русских не украинского происхождения. Самым страшным в этой истории для несчастной женщины стало преображение её единственного и горячо любимого сыночка в некоего монстра в обличии образованного, спортивного, пышущего отменным здоровьем и радостью красавца. Где, в какой момент и с какого перепугу её Мишенька заплутал и оказался втянутым в страшный омут неонацистской бандеровской вакханалии, превратившись в надзирателя преступного режима, способного мучить мирных людей, издеваться над беззащитными и убивать только за то, что у кого-то иное представление о жизни и иные позиции в отношении к истории своей страны?
Михаил любил отца и был привязан к нему с самого детства, хотя и к матери относился с самым глубоким уважением и любовью, что не позволило мужу Оксаны Владимировны запросто избавиться от больной и сильно постаревшей жены. Павлюк-старший боялся, что расставание с женой отнимет у него сына, в котором он уже видел не только продолжателя своего рода, но и оправдание своих изуверств будущим потомством. Нам всем хочется, чтобы внуки и правнуки гордились нашими делами, а обеспечить славу в будущем возможно лишь оправданием совершённых мерзостей исторической необходимостью во имя счастья последующих поколений. Однако вряд ли Оксану Владимировну могли посещать подобные рассуждения-догадки. Человеческая простота, открытая душа и ранимое сердце — свойства, присущие людям честным, обыкновенным и не умеющим строить философские лабиринты при разгадке чужой подлости. Несчастная мать уже и не искала ответов. Всё самое ужасное свершилось. Дальше только ожидание собственной смерти в надежде, что кто-то позаботится о её могиле рядом с сыном и мужем.
Этот «кто-то», конечно, была Агапея, которая для Оксаны Владимировны стала последней надеждой увидеть в её почти напрасно прожитой жизни хоть немного счастья. Мы приходим в этот мир не для того, чтобы терпеливо и бесконечно переносить удары судьбы и через стойкость в страданиях получить пропуск в бесконечное счастье в райских кущах на кисельных берегах вдоль молочных рек. Человек имеет право быть счастливым при земной жизни, а не жить предположениями о жизни в небесах. В конце концов, ещё никто оттуда не возвращался и никаких доказательств о существовании выдуманного Эдема не приводил.
По наитию пожилого человека Оксана Владимировна не отрицала внеземной жизни, но последние напасти и невзгоды серьёзно пошатнули в ней веру в силу и справедливость Всевышнего. Да, наказание за грехи её сын получил, также как и его отец, по заслугам, но за что же её Он решил наказать? Она-то в чём виновата? Разве тем, что в муках и уже в возрасте произвела на свет ребёнка? Или не вкладывала она в него самые добрые и чистые порывы и намерения? Не учила она его ни убивать, ни мучить, ни терзать беззащитных. Она просто любила свою кровиночку и в один момент проглядела… «Лучше бы умерла, не зная ничегошеньки. Теперь живи с этим и людям в глаза смотри. Вот ведь наказание и мучение до конца дней…» — часто думала про себя Оксана Владимировна и тихо плакала, сидя у окошка и рассматривая подслеповатыми глазами единственную фотографию сына, которую он ей выслал ещё со службы в армии.
Теперь у неё есть Агапея, перед которой она и виновата и которой безмерно благодарна. Большое сердце у девушки и душа чистая. Как бы хорошо им жилось вместе, будь Миша живым и не случись, что случилось. Но всё уже позади, а за днём наступает день, всё меняется, и нам трудно догадаться, какая новая напасть или удача ждёт нас на следующее утро. Намучившаяся душа всё ещё ожидает благоденствия, уставшие лёгкие ещё надеются на глоток свободного вздоха, а сердцу наконец хочется спокойствия. Но это в старости…
В молодости душа наполнена трепещущим волнением в ожидании настоящего счастья, дышится всегда легко и глубоко, а сердцу просто хочется любви…
Замок в двери повернулся, и в комнату вошли молодые и сияющие от счастья Агапея с Павлом. Она особенно была весела, в глазах читалась неподдельная большая радость.
— Оксана Владимировна… — начал Павел, но тут же был остановлен Агапеей.
— Мама, у нас новость. — Агапея подошла к пожилой женщине, сидевшей у окна с растерянным взглядом, и, обняв нежно, продолжила: — Мы решили пожениться и сегодня подали заявление…
* * *
В последнюю пятницу сентября Агапея с Павлом