— Шайны, — предупреждающе прозвучал голос старухи в ее голове.
Подняв взгляд, она увидела их. Духи смерти, облаченные в белые похоронные саваны, окружили автомобиль. Прекрасные юноши с повязками на глазах, они никуда не спешили, но была в них неотвратимость.
Грозное яростное рычание вырвалось из Полиного горла, она понимала, что бесполезно пытаться удрать от них, бесполезно и угрожать, но уступать не собиралась. Они не заберут Даню прямо из ее автомобиля.
— Убирайтесь, — это мало походило на человеческую речь, но шайны ее поняли.
— Нас позвали, — мягко пропели юноши, — мы никогда не приходим без приглашения.
Кто позвал? Даня? Чушь какая! Да он был самым жизнелюбивым человеком из всех, кого Поля знала.
Казалось, с каждой секундой ему становилось все хуже, дрожь сменилась частыми судорогами, он то выгибался, пугающе натягиваясь, то снова обмякал на сиденье.
Поля вышла из машины и встала перед шайнами, закрывая собой Даню.
— Ха, — каркнула старуха. — Если бы все было так просто!
В ее голосе слышалось торжество: мол, я предупреждала, я говорила, что люди то и дело мрут, как мухи, и вот смотри сама, я же была права!
Ярость, захлестнувшая Полю, была такой силы, что старуху просто выкинуло из ее головы. Сглотнув новое рычание, она вспомнила, что рассказывал Даня о шайнах: отличные телепаты, они легко считывали все человеческие мысли и эмоции, чутко отзываясь на самый легкий, незначительный призыв. Стоит только дать слабину — и они уже не отступят.
Что же, к счастью, ее соломенное сердце не сбоило. Билось ровно и сильно, а уверенностью, что Даня выберется из этой передряги, можно было расколоть гранит.
— Ребят, вы заблудились? — довольно спокойно спросила она. — Или вы нас случайно перепутали? Видите ли, в чем дело: я ношу в себе память первой жрицы, которая только тем и занята, что думает о смерти. Вы точно услышали не ее?
Равнодушные глаза шайнов за прозрачными повязками остались такими же незрячими, но их ноздри едва раздулись.
— Что ты такое? — спросил один дух. — И человек, и дух, и зверь. И мертва, и жива одновременно.
— Безобразие, — поддержал его другой. — Сплошная путаница, а не существо.
— Сами вы существо, — обиделась Поля, — а я, между прочим, замужняя женщина.
— Хочешь пойти с нами вместо него? — спросил третий дух.
Она оглянулась — Даня окончательно потерял сознание, и теперь выглядел совсем плохо.
Умирать Поле не больно-то хотелось, но в Дане было куда больше жизни и веселья, чем в ней. Наверняка его ждало увлекательное будущее, а она даже не понимала, что ей вообще делать завтра и потом.
— Если других вариантов не останется, — сказала она бесстрастно.
— Это существо с нами торгуется, — заметили шайны неодобрительно.
— Оно взывает к защите Лорна.
Это Поля-то взывает? Ну, пусть так.
Она понятия не имела, как их с Даней мог защитить ушедший бог Лорн, переменчивый и непредсказуемый, покровитель пройдох и путешественников, но выбирать не приходилось.
— Именно, — подтвердила Поля. — И что теперь?
— Теперь или выпадет шанс на спасение, или нет. Мы подождем, нам спешить некуда.
Им-то нет. А вот Дане — да.
Кивнув, она нырнула в салон, снова уставилась на карту, соображая, куда мчаться за помощью. Лунноярск остался далеко, а до ближайшего шахтерского поселка выше по дороге ехать не меньше часа. Здесь, на севере, люди селились редко и неохотно. Определившись с направлением, она уже собиралась сесть за руль, как вдруг послышалось:
— Эге-гей, ого-го-го, привет-привет!
Сначала Поля увидела петухов и подсолнухов, вышитых на домотканой рубахе. Потом — лысую макушку и загорелую физиономию.
Батюшка Ленька стоял совсем рядом и сердобольно заглядывал в окошко.
— Помирает, что ли? — спросил он скорбно.
— Нет, — отрезала Поля, — приболел немного. Нам бы в больницу.
— Тю, — присвистнул он, — айда в монастырь. И ближе, и настоятельница Ольга, опять же, сначала спасет, а потом отлупит.
Она перевела взгляд на шайнов, те улыбались.
— Бог Лорн велик и милосерден, — пропели они, — в его владениях всегда так интересно.
И шайны, расправив за спинами мощные лебединые крылья, взмыли в небо.
— Быстрее, — скомандовала Поля.
Батюшка Ленька проворно забрался назад, в этот раз он был налегке, и только объемная торба благоухала сосновыми шишками.
— Куда? — спросила она.
— Налево, вон там, между можжевельником есть тропка, проломишься.
Проломится, конечно.
Не жалея автомобиля, Поля рванула вперед.
— Что за настоятельница Ольга? Она медик?
— Иногда, — неопределенно пробормотал батюшка Ленька. — А чего это с Даней-то?
Хотелось бы ей тоже знать — чего. То ли проклятие взбрыкнуло, а то ли княжна Катя намудрила с письмом.
— Я ничего не поняла, — пожаловалась она. — Шайны слетелись, наплели что-то про шанс бога Лорна и упорхнули.
— Чего ж тут сложного, — прогудел батюшка, — мы же в охранной зоне монастыря. Тут всякому может удача подвернуться, вам с Даней подвернулся я. Прямо, прямо, вон там уже стены, видишь?
— Не-а.
— Глаза-то разуй, сразу за елками.
Теперь ей открылось просторное деревянное строение на три этажа с узкими окнами и расписной крышей, окруженное частоколом, на котором сохли вязанки чеснока и лука и чьи-то портки вперемежку с цветастыми фартуками.
— А монастырь мужской или женский? — заинтересовалась Поля.
За ее спиной послышался гогот:
— Девочка, монастырь Лорна, бога перемен. А значит, для путников, которые приходят и уходят, хоть какого полу.
— Что же это за монастырь такой, проходной двор получается.
— Ты всех под одну гребенку не греби, каждый бог требует индивидуального подхода.
***
Батюшка Ленька был тощ, зато жилист, Даню он поднял легко, хоть и, по Полиному мнению, слишком небрежно. Да и тащился с ним еле-еле, напрасно она шипела и подгоняла. В просторной и чистой комнате, куда они внесли несчастного в четыре руки, находилась только одна женщина, низенькая, круглая, с румяными щеками и юркими глазами.
— Вот, — батюшка Ленька с Полиной помощью сгрузил Даню на покрытую вышитой тряпицей скамью и вид при этом имел такой гордый, будто припер нечто ценное. Было в нем в эту минуту что-то от Егоркиного кота, который выкладывал по утрам своему маленькому хозяину мышей на подушку.
— Так, — круглая женщина склонилась над Даней, — проклятие, угум, и какой-то ритуал… хм-хм…
Поля осторожно вытащила из Даниных пальцев смятое письмо, которое он не потерял даже без сознания, расправила его и пробежала глазами:
— Ритуал разрыва кровной связи.
— Да это же почти смертоубийство, — ахнула женщина, а потом затараторила батюшке Леньке приказы: принести из ризницы антибиотик, из аптечки мазь от ожогов, а из кладовки молока, да побольше. Он послушно унесся.
— Счастье, что у нас