Тени окружали плотным кольцом: стоило одной пасть, на ее место вставали десять. Им не полагались доспехи, их удавалось устранить с пары ударов, но армия бестелесных болванок брала числом. Раджед использовал все возможности своей прыти, однако едва удавалось уберечь себя от полупрозрачных мечей.
«Илэни сделала их почти невидимыми!» – с досадой замечал Раджед, облизывая пересохшие губы. Очередная стрела просвистела возле уха, срезая развевающуюся золотую прядь.
«Проклятье! Почему трость оказалась так далеко?!» – сетовал на свою неосторожность льор, когда прорубался через полчища врагов к трону. Расстояние-то раньше казалось смешным, а ныне представало колышущимся черным болотом, готовым поглотить без следа. Чародей все больше злился. Однотипные противники рябили в глазах, защитная магия отбивала их нападения.
– Надоело! – непривычно громыхнул его собственный голос, и тогда Раджед вновь непроизвольно схватился за одну из направляющих нитей. Он даже не увидел ее, так как не хватило концентрации, зато уверенно использовал, точно дернув кнутом. Взмах заставил густое призрачное море пошатнуться и разлететься в разные стороны. По всему замку разнесся оглушительный звон тысяч разбивающихся зеркал. Раджед задал четкий параметр для магии одной силой воли: уничтожить все отражающие поверхности.
Тени в панике расступились, безмолвно заслоняясь руками, однако кнут взмахнул еще раз, поражая каждую из них. Магия иного уровня: не атака и не оборона – одна лишь воля, способная сдвигать важнейшие рычаги. Враги канули в небытие, словно их никогда и не существовало; от них не осталось ни пепла, ни оружия.
Раджед отпустил нить, не позволяя себе забыть это ощущение великой силы. Он предчувствовал, что предстоит еще не раз использовать этот полезный навык.
– Это было для меня отличным разогревом, – язвительно кинул он пустоте, отмечая, что за окном царит все такая же непроглядная ночь, наставшая среди дня. Зато теперь он добрался до трости с талисманом.
Храбрость и самомнение не позволяли признать, что орда назойливых противников успела измотать его. Сколько времени ушло на их истребление, уже не показали бы замершие навек стрелки. Изодранная мебель, разрубленный пополам стол, посеченные ударами магии лепнины и ковка на дверях подсказывали, что сражение в тронном зале длилось не пару минут.
– А ты стал сильнее, – донесся в ответ бесстрастно оценивающий голос топазовой чародейки, которая появилась из замершего тела разбитых часов. – Но эти фокусы смехотворны по сравнению с нашей силой. Нармо собирал камни, а я… питалась силой древних льоров напрямую. Мощью мертвецов. Весь твой льорат заполнен теперь моей магией.
Не приходилось сомневаться, кто соткал бесконечные тени и непроницаемую мглу. Раджед неприятно поразился, что бывшая возлюбленная, эта алчная ведьма, научилась перемещаться, не используя магию порталов. Ее внезапное появление заставляло теряться в смутных догадках, какую силу открыли проклятые топазы.
Ведьма выглядела иначе, чем обычно: черные волосы беззастенчиво струились по плечам до тонкой талии, платье состояло из лаконичных кулис черного и красного бархата. На лбу неизменно поблескивал ровными гранями дымчатый топаз. На пальцах же красовались кольца, одно из которых – на указательном – переходило в стальной коготь. Топазовая чародейка постучала им по стене, небрежно бросая:
– Но это все, на что ты способен. Твои защитные чары оказались ничтожными.
Похоже, украшение служило не только устрашающей деталью повелительницы мертвых голосов, потому что через миг разверзся привычный портал. И раньше появившегося из него врага донесся его наглый голос:
– Да, янтарный льор отстал от жизни. Все это благородство и манеры – оставь их Аруге Иотилу и всем окаменевшим глупцам.
Нармо одним своим видом вызвал волну звериного бешенства. Раджед попытался нащупать направляющие нити. Под пальцами привычно потеплело колыхание рычагов, мир подернулся многообразием невообразимых сочетаний. Янтарный льор призвал к себе одну из нитей, наматывая ее словно плеть, пока враг обнажал полыхавшие алым когти.
– Нармо, покажи ему, – лениво кивнула Илэни, безмятежно прислоняясь к часам.
Властный тон ведьмы поражал спокойствием. Боевая стойка Нармо оказалась лишь отвлекающим маневром. Едва Раджед попытался использовать мощнейшую магию, как его самого опрокинул один из рычагов, всколыхнувшийся черным туманом, ужаливший лопнувшей струной, отлетевшей от колков. И в гармоничном пении взвизгнула омерзительно фальшивая нота. Нить колыхнулась и рассыпалась с гулким хлопком, откинув Раджеда к порталу, ударив спиной о стену. В глазах потемнело. Сила в последний миг позволила обвить себя защитным коконом.
– Не один ты так умеешь. Да, мы ничтожные потомки первых льоров – они играли с этими рычагами не хуже Стражей Вселенной и семарглов. Поправка: ты ничтожный потомок. А я иду своим путем! – усмехнулся Нармо.
– Вы умеете только разрушать! Злобой вы убиваете даже нити мироздания! – прохрипел с ненавистью янтарный льор, немедленно вскочив на ноги и готовясь к новой сокрушительной атаке. Он храбрился, точно с пылью слетала легкая оторопь перед неизвестным. Бояться – это нормально для всякого солдата и полководца. Страх до известных пределов завещает ценить жизнь, однако ныне он проникал неприятным холодом, лишая главных козырей.
Борьба выходила на новый уровень, когти да боевые заклинания становились мишурой. Теперь и янтарь, и яшма управляли нитями мироздания. Но магия Нармо терзала и разрушала, будто намеренно приближая неминуемую гибель Эйлиса. Раджед осознал: он не имеет права проиграть.
Нармо обнажил когти и ими подцепил несколько нитей, взмахнувших ветвями дерева, выкорчеванного ураганом. Раджед поймал разбушевавшиеся незримые канаты, отчего кожу рук беспощадно обожгло. Боль застила глаза, но предельное напряжение заставляло лишь отчетливее рассматривать цельную картину. Нармо теперь тоже ее видел. Илэни же стояла в стороне возле расколотых часов, пребывая в вечном созерцании мира мертвецов. Она представляла иную угрозу.
Ведьма вытянула руку и попыталась обрушить известное – но от этого не менее страшное – заклятье беспричинной боли.
«Всё как в тот раз! Двое на одного!» – подумал Раджед, сдерживая атаку Илэни, пытаясь без помощи рук управлять магией нитей, которые подчинил себе проклятый паук Нармо.
Воздух раскалился и скрипел, с трудом обновляясь в мехах легких. Раджеду казалось, что он растянут над пропастью и держится посреди разорванного каната, едва сжимая неподатливые скользкие концы веревки. «Держал цепи тьмы», – вновь вспомнились слова Сумеречного Эльфа. В тот миг янтарный льор в полной мере понял, что испытывал его друг. Злая магия, что наступала с двух сторон, утягивала силы, а на кону стояли целые миры.
И нити, корни древа мирозданья, тянулись и извивались, сочились по́том из пор, слетали взглядом с ресниц. Они струились повсюду – льор