И наконец, обрушился первый удар! Но враг показался не из бреши в башне – он подло атаковал со спины, вынырнув с противоположной стороны!
Олугд успел развернуться и нанести ответный удар сверху вниз, резко рассекая воздух, встречая сопротивление пяти острых лезвий. Олугд обругал себя за недальновидность стратега. Конечно же! Нармо использовал отвлекающий маневр с разрушением стены, слишком явный и устрашающий, а сам тихо пробирался через сплетения магии с противоположной стороны. И все же это не объясняло фиолетовый цвет пламени. Впрочем, раздумывать времени не оставалось: красные лезвия вспороли воздух за миллиметр от правого уха, циркониевый льор вновь уклонился, стремясь нанести удар катаной, но лишь заслоняясь ею.
– Знаешь, пацан, помнится, сто с чем-то лет назад я сказал, что мне не нужен второй талисман, – хохотнул невозмутимо Нармо, ухмыляясь. – Так вот, я соврал.
И в глазах его зажегся злобный огонек маньяка. Он с жадностью вора глядел на заветное кольцо, точно уже присвоил сокровище.
– Не надейся легко заполучить его! За это время я кое-чему научился! – храбрился Олугд, отбрасывая противника, пытаясь поддеть его взмахом клинка снизу вверх и одновременно ударяя свободной рукой, укрытой магией.
– О! Мальчишка решил покрасоваться, – отозвался Нармо, стремительно уклоняясь и находя время саркастично поаплодировать. – Проверим, чему ты научился!
И через миг он уже вновь оказался за спиной Олугда, который едва успевал следить за перемещениями противника. Вероятно, Нармо легко перелетал по потолку. Хоть он и не видел магических нитей, но умел ими пользоваться – наверное, на ощупь.
Но Олугд долго оттачивал свое владение мечом, создавая призрачные двигающиеся иллюзии, поэтому скорость удара вновь позволила блокировать когти-мечи яшмового. Они сцепились в двойном противостоянии магии и оружия. Циркониевый льор направлял всю свою мощь талисмана, сосредоточенную в левой руке, чтобы остановить еще пять когтей, которые Нармо жадно тянул щупальцами ненасытного спрута. Он все ухмылялся, словно гигантская жаба, которая мечтает проглотить весь мир. Олугд не сдавался и даже перешел в наступление, заставив Нармо отступить на шаг, сдвигая его по шершавой каменной плите. Противник только склонил голову набок, прошипев:
– Неплохо!
Он все-таки запыхался и тяжело захрипел, когда вновь попытался прорвать оборону Олугда. Последний надеялся перейти в атаку, но боялся, что ему не хватит решимости убить врага, если представится случай. Он никогда не уничтожал людей. Лишь видел, как гибли другие.
Впрочем, до победы в поединке оставалось как до Земли через разбитый портал. Но Олугд решительно двинул вперед левой рукой, ударяя Нармо чуть ниже правого плеча потоком магии.
Яшмовый чародей резко отшатнулся, выплевывая кровь и давясь кашлем. Правдивы, значит, оказались слухи. Оставайся Нармо со своей полной силой, шансов было бы куда меньше. Олугд попытался воспользоваться преимуществом, надвигаясь с катаной. Убить! Надо убить врага! Какие простые слова – и какие невозможные действия!
В те страшные мгновения Олугд заполнял разум образом отца, картинами из ночи его безвременной гибели. Наследник мудрого льора ждал часа отмщения все эти годы: он избавил бы весь их мир от клеща-кровососа, который поглощал льораты слабых соседей. Шанс представился лишь на мгновение, когда Нармо открылся для удара.
Однако всего через пару секунд произошло непоправимое: противник буквально исчез, ускользнув из-под лезвия катаны. Впоследствии Олугд много раз задавался вопросом, Нармо ли провернул очередной гамбит или же у него самого дрогнула рука перед первым убийством. Но тогда он не заметил, как проклятый враг очутился возле заветной статуи. И поднес когти к ее шее, грозя срубить голову той, что не могла дать отпор. О! Если бы Юмги досталась хоть толика магии поющих самоцветов, она бы, вероятно, сокрушила всех врагов. А он, Олугд, все клялся и клялся защитить ее и спасти, но ни одно из обещаний не находило исполнения в реальности. Не хватало сил, а может, воли.
– Неплохо! Неплохо, но… недостаточно! – Нармо самодовольно погрозил указательным пальцем. – Ты не научился главному принципу выживания в Эйлисе – подлости. Вы все носитесь со своим благородством, поэтому и погибаете.
– Нет! Не трогай! – бессильно выдохнул Олугд, замирая, словно его тоже поразила чума окаменения.
– Кажется, она тебе дорога… Оно! Это же был живой человек? Как… м-м-м, интересно. – Нармо нагло потрогал статую за грудь, но ухмылка сменилась оскалом. – Она почувствует боль, если отрезать ей, скажем, руку или ногу?
«Он лжет. Забыл, что я умею распознавать ложь. Не в этом его намерения. Ждет, что я брошусь, поддавшись гневу», – применил свой основной навык льор, хмурясь и плотнее сжимая катану.
– Ты не сделаешь этого! – уверенно бросил он.
– Правильно! Саркофаг нерушим, – раздался над ухом противный голос.
Паук вновь атаковал со спины, и на этот раз Олугд не успел достаточно стремительно обернуться, лишь взмахнул катаной. Только это и спасло ему жизнь: когти наткнулись на лезвие, изменив направление. Но спину обожгло огнем, и четыре борозды вспороли кожу. Олугд впервые понял, что значит рана в бою, испытав скорее удивление от новых ощущений, чем шок. Однако боль не заставила себя ждать. А Юмги, его отважная Юмги, вероятно, изведала это еще подростком. Он взглянул на статую и заставил себя забыть о ране.
И вновь разгорелся бой. Нармо не унимался, откровенно смеясь, а размазанная по щетине кровь придавала ему сходство с вампиром, что носился по залу безумным смерчем. Олугд только успевал отпрыгивать да отбивать атаки. И чем стремительнее они становились, тем более расплывчато представал силуэт Нармо. Возможно, сказывалась потеря крови. Разгоряченное тело вновь сковывал неприятный холод, однако чародей вспомнил о своем козыре.
Когда удалось в очередной раз отбросить Нармо, посягавшего на заветный талисман в кольце, Олугд дотронулся до самоцвета исцеления, скрытого возле сердца. Живительная энергия разлилась под кожей, разогревая мышцы приятным покалыванием, прояснила разум и очистила взор от тягучей темной сетки, которой покрывалось пространство. Зал приобрел свои истинные размеры, стены больше не обступали колышущимся саваном.
Однако Нармо никуда не делся и атаковал с удвоенной силой, все больше распаляясь. Он будто намеренно пробирался, громко возвещая о своем присутствии, хотя запросто сумел бы, как в прошлый раз, проползти незаметной ядовитой змеей, но нет: он желал поединка, легкого, как он считал. И для Олугда такое определение показалось в высшей мере оскорбительным. Он с боевым кличем обрушился на врага, вкладывая всю силу в полет катаны. Нармо не успел блокировать правой рукой, но левая неизбежно оказывалась за спиной Олугда. И уже не оставалось