— Простите, конечно, — когда я вынырнула и, отфыркиваясь, стала выбираться из ванны, призрак лишь немного отлетел в сторону. — Но никаких детей у меня с вашим сыночкой нет и быть не может.
— Он на тебе женится! — загробным голосом простонала призрачная тётка, пока я искала одежду. Я так порадовалась выскакивающим жёрдочкам со всякими штучками для ванны, что не учла, что таким же способ мои чудесные юбки исчезнут! Ладно хоть сумки и шляпа оставались нетронутыми, но я не могу пойти в одной шляпе! Особенно после критики нахального призрака моих форм. — А тебе даже в декольте положить нечего!
— В моём случае не декольте, а просто вырез, — огрызнулась я. — Ничего страшного, никто от этого не умер!
— Мы ещё не знаем, от чего тут кто умер, может и от этого, — многозначительно произнесла матушка братьев Гастионов, но я проигнорировала её попытку меня задеть.
— Точно! — заорала я так, что призрак от меня шарахнулась, а из потолка выпала ещё одна вешалка, на которой висело платье и панталоны. Нормально, если громко заорать, может, ещё и сапоги дадут? Впрочем, мои туфли меня и так устраивали. — Вы же мёртвая и всё время тут были. Может, вы видели, кто убил Кристанс и Гримия?
— Это говорит человек, который ругал моего сыночка за попытку узнать всё от тела, — фыркнула призрак.
— Понятно, — я натянула панталоны. Они были чуть-чуть широкованы, но ничего. Зато чистые и из хорошего материала. Я такие у Софи видела, они два серебряных за штуку стоили. — Не видели вы ничего, потому что всю дорогу за нами подглядывали.
— Мог ведь любую невесту взять, столько красивых и богатых вокруг вьётся, — продолжала завывать призрак, из чего я сделала вывод, что таки да, ничего эта мёртвая тётка не знает. — А выбрал эту!
Слушать мне её стало скучно, да и живот забурчал с новой силой, так что я влезла в красивое платье, под пышную юбку которого мне удалось подвязать мешочки с моими трофеями и артефактами, и натянула туфли. Мокрые волосы заплетать в добрую дюжину косичек с амулетами было некогда, да и смысла не было. У меня теперь была своя сила. И я щёлкнула пальцами, высушивая волосы одним движением.
Получилось у меня не идеально, волосы завились крупными кольцами, как бывало в детстве, но я напялила на эту гриву шляпу, хоть немного прижимая волосы к голове, и вышла из ванной комнаты, направляясь в столовую.
Где столовая, я запомнила хорошо, надеялась лишь, что там теперь нет тела Кристанс. Клёма побежал за мной, а вот призрак остался в ванной комнате. Может, она там утонула и уйти оттуда не может? Было бы славно.
С таким, в общем-то хорошим, настроем я вплыла в столовую. А там из хорошего было то, что Кристанс и копьё молчания убрали, даже крови нигде не было видно. А вот плохим оказалось то, что за столом собрались и впрямь все, и эти все не начинали обед, ожидая меня. И встретили оттого меня отнюдь не приветливыми взглядами.
Во главе стола сидел Даррен, и я поспешила сесть как можно дальше от него, то есть, напротив. Тем более что рядом со мной оказалось и место Бриена. Он, как временно «мёртвый» сидел максимально далеко от своего хозяйского места. Ирония.
Впрочем, Бриен не выглядел расстроенным, а стоило мне к нему присоединиться, так и вовсе повеселел. В отличие от мрачного Даррена.
— Белка, ещё раз хочу извиниться за то, что спутал тебя с ведьмой, — довольно громко шепнул Бриен мне. — Ты довольно-таки интересная особа, когда соскребёшь с себя все эти тряпки и кладбищенскую пыль.
Мастер комплиментов! Я не могла не устроить маленькую каверзу.
— Если судить по твоему душечке, ты в безумном восторге от меня, — мило улыбнувшись, произнесла я.
Я так и раньше говорила, только тогда не упоминала душечек, о которых не подозревала, а говорила о выражении лица. Но с душечками отбривать грубиянов точно станет легче!
Бриен страшно смутился и немедленно уткнулся в свою тарелку, и я тоже посмотрела на поставленное передо мною блюдо. Выглядело всё аппетитно, но незнакомо. А я не привереда, но есть незнакомое, да ещё в незнакомой компании… это слишком для меня.
Одним словом, я взяла свои слова назад — такого обеда я не видела. Дело в том, что я выросла в Астаросе, где по еде всегда понятно, чем она была до того, как стала едой. Ну там ножка птицы или животного, кусок мяса или картофеля ломтик. Горошек, пшеница… В общем, я всегда была уверена, что ем съедобное. Здесь же была какая-то кашица, под которой скрывались кусочки и кашица другого цвета, и всё это было щедро залито соусом. Цвет которого был настолько противоестественным, что мне было страшно к нему прикоснуться. И словно в насмешку над моей любовью к понятной еде, в это великолепие было воткнуто две веточки обычного базилика.
А тут ещё и прямо из стола выплыла мать Даррена и Бриена и застыла посередине будто украшение стола, только с чашей салата в районе пояса.
Она смотрела на меня мрачно и осуждающе.
— А мы что, больше никого не ждём? — я честно попыталась разрядить обстановку, когда поняла, что бывшую хозяйку дома то ли вижу я одна, то ли все слишком вежливые, чтобы смотреть на неё.
Все уставились на меня так, словно я правда пришла в одной шляпе.
— Как ты можешь видеть, все стулья заняты, — любезно пояснил мне Даррен.
— Это я вижу, — есть вот это странное мне ужас как не хотелось, мне категорически не нравилось сидеть за этим столом под этими взглядами, и я использовала любой повод, чтобы откосить от сомнительного обеда. Вот испорчу всем аппетит, набью карманы булочками и схомячу их с водой в комнате. Вода здесь вроде нормальная! — Но это стульев сколько нужно или пришло людей столько, сколько стульев?
Во! Все начали переглядываться, и губы зашевелились — пересчитывают. Только я не дёргалась, я тут никого не знаю, мне пересчитывать некого. Я привстала на стуле, чтобы нырнуть под юбку в мешочек за определителем ядов. Ни одна алхимичка