Разразившийся в конце 2003 — начале 2004 г. международный скандал был вскоре замят, хотя в центре его находилась не только Ливия, куда «ядерные контрабандисты» уже было поставили свой товар, но и Северная Корея. В ходе разоблачений вскрылись факты своего рода бартерного обмена между Пакистаном и КНДР, который позволил первому из названных государств получить баллистические ракеты, способные нести ядерное оружие, а второму — секреты производства этого оружия.
Надо отметить, что в конце 2002 — начале 2003 г. ситуация вокруг северокорейской ядерной программы приобрела угрожающий характер. Пхеньян заявил о своем праве иметь атомное оружие, разорвал соглашение с США от 1994 г., в соответствии с которым те помогали КНДР решить энергетическую проблему путем строительства АЭС на легководных реакторах, вышел из соглашения с Южной Кореей о провозглашении Корейского полуострова безъядерной зоной. Северная Корея, кроме того, прекратила сотрудничество с МАГАТЭ и уведомила о предстоящем выходе из ДНЯО.
Северокорейский режим пытался выжать максимум из ситуации со своей ядерной программой. Хотя достоверных данных о наличии у него готовых ядерных боеголовок не было, мировое сообщество не могло не отреагировать на прямую угрозу применения ядерного оружия, тем более, что Пхеньян, без сомнения, обладал ракетами-носителями, способными поразить и Южную Корею, и Японию. В 2003–2005 гг. состоялись четыре раунда шестисторонних переговоров (КНДР, Республика Корея, Россия, США, КНР, Япония). Местом их проведения был Пекин, и Китай играл по сути роль главного посредника. Хотя переговоры закончились безрезультатно — КНДР заявила, что выходит из переговорного процесса, — осенью 2005 г. она неожиданно изменила точку зрения и объявила об отказе от ядерных планов в обмен на экономическую помощь со стороны США и клятвенные заверения, что Северная Корея не подвергнется нападению с их стороны.
Не менее драматический и, возможно, более существенный для мировой и региональной безопасности характер приобрел вопрос о военной ядерной программе Ирана. Тегеран настаивал на своем праве развивать атомную энергетику и с этой целью заключил в 1995 г. контракт с Россией на завершение начатого еще в 1970-х годах строительства атомной электростанции в Бушире. Международное сообщество в начале XXI в. было встревожено информацией о возможности использования проводимых в Иране работ в атомной области для производства высокообогащенного урана. В конце 2003 г. после инспекции МАГАТЭ стало ясно, что Исламская Республика Иран имеет потенциал для производства и накопления оружейного урана. Тогда же выяснилось, что комплектующие части для центрифуг на уранообогатительном комбинате были тайно поставлены Ирану из Пакистана еще в середине 1990-х годов. В конце 2005 г. в МАГАТЭ обсуждался вопрос о передаче дела об иранской ядерной программе на рассмотрение СБ ООН с последующим введением против Ирана жестких международных санкций.
Заканчивая краткий обзор основных международно-политических событий первого пятилетия XXI столетия, нужно подчеркнуть резкое усиление в этот период феномена международного терроризма, прежде всего, под исламскими лозунгами, а также дальнейшее снижение «порога неприкосновенности» тех национальных государств, которые не вписываются в рамки общемирового демократического развития. Следует подчеркнуть, что такие государства принадлежат, как правило, региону Азии и Африки, а именно они привлекали внимание США и других экономически развитых и мощных в военном отношении государств к проблемам их внутренней и внешней политики.
Ускорение экономического роста
Глобализация и регионализация
Экономика большинства стран Азии и Северной Африки в начале XXI в. развивалась высокими темпами. По данным Всемирного банка, среднегодовой прирост валового внутреннего продукта государств Восточной Азии и Тихоокеанского бассейна с низкими и средними доходами в расчете на душу населения составил 7,5 %. Причем главный вклад в этот исключительно высокий показатель (среднемировые темпы равнялись 2,5 %) внесла КНР. Китайская экономика (даже без учета Гонконга) увеличивалась на 8,7 % в год. Темпы роста ВВП большинства развивающихся стран Восточной и Юго-Восточной Азии в начале нынешнего века повысились по сравнению с концом предыдущего. В 1997–1999 гг. сказывался эффект от болезненного, хотя и краткосрочного кризиса, пережитого экономиками крупнейших стран региона, прежде всего, Индонезии, Республики Корея и Таиланда. В 2000–2004 гг. большинство ведущих государств региона демонстрировали прирост в 4–5 %.
На втором месте по скорости наращивания своего внутреннего продукта оказалась Южная Азия — 5,8 %. Основная заслуга принадлежала крупнейшей стране региона — Индии, на которую приходится 4/5 регионального продукта. Индийские темпы равнялись 6,2 % в год.
Несколько медленнее увеличивался экономический потенциал региона Ближнего Востока и Северной Африки — 4,5 %. Если дезагрегировать данные по региону, то наиболее быстро возрастал продукт, создаваемый в странах Западной Азии-Турции, Иране и Афганистане. Государства Северной Африки и Восточного Средиземноморья демонстрировали средние темпы роста. Несмотря на благоприятную для нефтедобывающих стран Аравийского полуострова и Персидского залива мировую конъюнктуру, скорость повышения их ВВП была довольно низкой: в Саудовской Аравии, например, — 3,4 %, Кувейте — 2,4, и только в Объединенных Арабских Эмиратах, которые, кстати, принадлежат к категории высокодоходных стран, она составляла 6,9 %.
Весьма резко возросли темпы экономического роста новых государств Центральной Азии и Южного Кавказа. Туркменистан (18,3 %), Армения (12,0 %), Азербайджан (10,7 %), Казахстан (10,3 %) и Таджикистан (9,9 %) оказались на первых местах в мире, что связано в основном с двумя обстоятельствами — во-первых, ростом экспорта нефти и газа в условиях повышенного спроса в мире на энергоносители, а во-вторых, низкой исходной базой, что было следствием исключительно низких, а в течение целого ряда лет отрицательных показателей экономической динамики в предшествующий период 1990-х годов. Восстановительный эффект и нефтяной фактор в меньшей степени сказались на Грузии (7,6 %), Узбекистане (4,8 %) и Киргизии (4,5 %). Но общий региональный доход восьми новых независимых государств вырос существенно, в основном компенсировав, однако не полностью, если сравнивать с 1990 г., столь же значительный срыв конца XX в. (подробнее см. гл. «Государства Центральной Азии» в наст. томе).
В целом страны с низкими и средними доходами более чем в два раза опережали государства с высокими доходами по темпам прироста ВВП — 4,6 % против 2,0 %. Причем среди последних находилась Япония, вторая по размерам ВВП страна мира (во всех случаях речь пока идет о его измерении в долларах США по обменному курсу в постоянных ценах, рассчитанных по применяемому ВБ методу Атласа). Ее темпы прироста равнялись в начале XXI в. только 1,3 %. К высокодоходным относятся также некоторые страны Персидского залива, в частности