Казнокрадство сановников Коджона довело страну до ручки, регулярную армию так и не удосужились создать, а без нее не отбиться ни от «белых варваров», ни от воинственных самураев. Несчастная королева Мин пыталась играть на противоречиях «великих держав», только японцы ее хитрости разгадали сразу, и проблему решили привычным способом — убийством. А там война между Россией и Японией стало неизбежной, и «камнем преткновения» стала не только Маньчжурия, но больше Корея. Оттого и появились «концессии» на реке Ялу, абсолютно неприбыльные, скорее убыточные, но благодаря им северные провинции Корее были взяты под фактический контроль «северного соседа», который и не думал ни выводить войска, ни признавать эти земли «зоной интересов» Японии.
За время наместничества Алексеев посулами и взятками, но больше обещаниями «светлого будущего», как высказался на этот счет Матусевич, притянул на сторону Российской империи множество корейцев, как из «верхов», так и с самых «низов», не крестьян конечно, но купцов, торговцев, мелких чиновников, офицеров корейского воинства. И еще когда шли бои под Ляояном, его шпионы отправляли в Мукден сообщения, что при победе русских в Маньчжурии, «король» немедленно сменит «ориентацию» и попросится под русское покровительство. Выбор у Коджона оказался только такой — сообразил, что японцы желают загрести себе всю его страну. Эту перспективу осознали и жители, и как только русские войска перешли Ялу, сбив две японские армии, и высадив десант в Цинампо, вскоре заняли Пхеньян, по всей Корее полыхнуло восстание. Японцы пытались его подавить, но тщетно — у них не хватало сил сдержать наступление «северных гэдзиннов», хотя к карательным действием прибегли. Вот эти жестокости и возбудили население чрезвычайно — теперь страна превратилась в бурлящий котел, и во взаимной ненависти началась резня. Истребляли как оккупантов, так и их пособников, сторонников «прояпонской ориентации». Те массами побежали на юг полуострова, как и переселенцы с островов, рассчитывая в городах оказаться под защитой штыков экспедиционных войск.
Вот этим восстанием и воспользовались русские, и стали сильно «давить» неприятеля, прибегнув к самому действенному средству — массированному артиллерийскому огню. Пушки и боеприпасы шли по Транссибу вереницей нескончаемых эшелонов. Каждая дивизия теперь имела полностью укомплектованную артиллерийскую бригаду из почти полусотни пушек — в Корее собрали не меньше восьми сотен орудий полевой и тяжелой артиллерии, немногочисленные конные батареи. Имелись и горные пушки, включая трофейные, а также десантные системы Барановского. Их особо ценили за легкость, в разобранном виде канониры могли нести вьюки, перевозить на лошадях. Эти пушечки старались придать каждому пехотному полку в качестве полковых, хотя бы по два орудия. Также в полки поступили первые пулеметные команды с системами Мадсена, по шесть ружей-пулеметов при 35 солдатах при двух офицерах. Всего же датчанам дали заказы на полторы тысячи их пулеметов, которые приняли на вооружение как «образцы 1902 года», чтобы родину вдовствующей императрицы не упрекнули в нарушении нейтралитета. И к осени таких команд будет две сотни, а ведь еще пошли «максимы», которых собрали по всей России почти четыре сотни (и заказы сделали еще на две тысячи), на шестьдесят полковых команд хватило, с подготовленными за три месяца расчетами.
Война приняла совсем иной характер — японские батальоны давили исключительно орудийным и ружейно-пулеметным огнем, хотя уже расходовались накопленные запасы в артиллерийских парках военных округов на западной границе империи. Перерасход снарядов и патронов оказался просто чудовищным, опрокинувший все предварительные расчеты, сделанные Главным штабом и бывшим военным министром генералом Куропаткиным. Но теперь уже не «экономили», все русские генералы и офицеры прекрасно понимали, что еще один сильный напор, и Сеул будет занят, а там все, войне конец — чем быстрее японцы уберутся на острова, тем их больше останется в живых. Избегут скорой смерти и от русских снарядов и пуль, на «стальной ливень» ответить уже нечем — японские войска просто надорвались во время маньчжурских боев, когда столкнулись со все время прибывающими к русским подкреплениями. Но больше всего из-за потери Дальнего, единственного порта, который мог обеспечить воюющие армии доставкой всего для них необходимого. А как воевать с превосходящим по артиллерии противником при нехватке боеприпасов, лишившись пушек — недаром в русском народе в большом ходу поговорка на этот счет имеется — «сила солому ломит»!
Поражение русской армии в Маньчжурии привело к тому, что само положение Российской империи в глазах китайцев стало рассматриваться совсем иначе — проще говоря «акции рухнули». Так что все обоснованно — «горе побежденным», ведь даже французы любили приговаривать после выдачи очередных кредитов — «с Россией больше никто не считается». Как и с итальянцами, когда те вдрызг были разбиты эфиопами…
Глава 36
— Так вот какой у тебя оракул, Сандро, с адмиральскими погонами на плечах. Спасибо, что сказал, не утаил. А то мы тут с Сержем головы ломали, думали мистика какая-то. Хотя… это и есть мистика, прислали спасителя в избавление от напастей державы нашей.
В голосе великого князя Владимира Александровича не послышалось ни грамма иронии. Да и какие могут быть шутки, когда террористы с бомбами по всей стране шастуют, причем покушение на московского генерал-губернатора готовили. Тут поневоле задумаешься, когда тебя раньше срока в известность ставят, причем задолго до того, как эти убийцы сами задумают свершить кровавое дело. С предсказателями шутки плохи, если они настоящие, какие чрезвычайно редки. Но у правящей династии двое таковых имелось за прошедший век, пророчества оставили донельзя страшные, и вот сегодня выяснилось, что абсолютно верные, как говорится, подтвержденные. Оттого и сидели за столом великие князья с пасмурным видом, расстроенные донельзя. Только переглядывались, да надрывно курили, совершенно позабыв про чашки с остывшим чаем.
Вот только дяди правящего монарха, в отличие от венценосца, были людьми чрезвычайно энергичными, и решительности им не занимать. И хотя потрясение от долгого рассказа было велико — кому понравится про такие страсти узнать — но оба уже опомнились, пришли в себя. Хотя люди не легковерные, наоборот — сама природа власти заставляет быть недоверчивыми, пустым словам не верить, и постоянно проверять их.
— Ты говорил со своим отцом, Сандро?
Вопрос задал Сергей Александрович, но чувствовалось, что и Владимир Александрович, словно как струна до звона натянут. Таким поневоле станешь, когда неожиданно узнаешь, что всю правящую династию изведут под корень, как есть, а младший брат