Доносившийся сзади шум решил не бросать его одного: очевидно, тварь умела передвигаться гораздо быстрее, чем показалось поначалу.
Марк несся между утесами, стараясь держать источник звука примерно сзади, а строение – примерно спереди. Там хотя бы есть куда спрятаться, куда залезть, – все лучше для защиты, чем этот открытый на все стороны каменный лабиринт.
Обогнув громадный булыжник, он резко остановился и едва успел выдернуть из ножен меч: еще одна тварь, и тоже верховая, не то ждала его, не то просто по случаю искала, и оказалась в самом подходящем месте. Так или иначе, она дыбилась всего в паре футов от него – и копье уже летело вниз!
Он парировал, отбил древко вбок и широким обратным движением рубанул качающееся над головой чудище. Оно издало колокольный звон и обрушилось вперед. Марк увернулся (лодыжка болела немилосердно) и почти наугад нанес колющий удар вверх, в область кособокого наездника. Послышался крик; лезвие на что-то наткнулось и куда-то вошло. Он вытащил его, развернулся и побежал.
Теперь сзади было тихо; он оглянулся, не сбавляя хода: лишившийся всадника скакун скучающе тыркался среди скал. Марк уже собрался облегченно вздохнуть – даже рот раскрыл, – но тут мир под ним куда-то провалился. Некоторое время – впрочем, весьма недолгое – он неотвратимо падал сквозь тьму, после чего приземлился плечом на очень твердую поверхность.
Меч выпал из руки, залязгал, но ему повезло сразу же нашарить его и схватить. Затем вверху что-то грохнуло, как захлопнулось, и на голову посыпались пыль, мелкий щебень и куски земли.
А дальше вспыхнул свет, и он не видел уже ничего.
Когда глаза немного привыкли к яркости, диспозиция, увы, яснее не стала.
Кажется, стол… Да, его трудно не узнать – и стулья. Но свет-то откуда идет? И что это за большая серая штука со стеклянным прямоугольником посередине? И вот эти крохотные огоньки?
Кругом ничего не двигалось – только пыль заканчивала оседать, снова устраиваясь на покой.
– Привет? – зачем-то прошептал он.
– Ага, привет-привет! – ответил громкий голос. – Гм, привет?
– Ты где? – Марк медленно повернулся вокруг своей оси, но так никого и не нашел.
– Здесь, с тобой, – ответили ему.
Изъяснялись вроде как по-старинному, на манер северян.
– Я тебя не вижу. Ты кто?
– Ну и странно же ты говоришь! Иностранец, что ли? Я – обучающая машина. Библиотечный компьютер.
– Возможно, у меня речь необычно звучит и строится, потому что времени много прошло, – ответил Марк во внезапной вспышке озарения насчет возраста и… назначения своего необычного собеседника. – Ты можешь внести поправки и приспособиться к этому? Я даже простейшие твои слова с трудом понимаю.
– Да. Говори еще. Мне нужен образец побольше. Расскажи мне пока о себе и о том, что хочешь узнать.
Марк расплылся в улыбке и опустил меч. Дохромав до ближайшего стула, он рухнул на него и попытался растереть плечо.
– Расскажу, – пообещал он, переведя дух. – Но сначала объясни мне, откуда здесь свет идет.
Прямо перед ним загорелся экран: под толстым слоем пыли виднелась схема проводки.
– Ты вот про это спрашивал? – осведомился голос.
– Возможно. Я не уверен.
– Ты знаешь, что это такое?
– Пока нет, – ответил Марк. – Но узнаю. Если ты меня научишь.
– У меня есть ресурсы обеспечить твое благополучие и жизнеспособность на все время пребывания здесь. Я буду тебя учить.
– Кажется, я провалился ровно туда, куда так хотел попасть, – пробормотал Марк себе под нос и добавил уже громко: – Давай так: я расскажу тебе о себе, а ты начнешь прямо с источников питания.
Глава пятая
Дэниэл Чейн – студент университета, готовящийся к диплому по медиевистике; тонкий, но крепкий после двух лет бокса и фехтования и не слишком счастливый по жизни, потому что отец на него постоянно давит (чтобы он бросил уже наконец свою глупейшую специализацию по лингвистике и истории и пошел, как нормальный человек, в бизнес), сидел на высоком табурете и думал обо всем вышеперечисленном и о многих других вещах сразу, так как находился в состоянии полууправляемой грезы, охватывавшем его всякий раз, как он начинал играть.
В клубе было почти темно и накурено. Перед Дэном выступала Бетти Льюис: она исполняла слезоточивые баллады и блюзы под аккомпанемент механического фортепьяно на перфолентах и экстремально глубокого декольте и на поклоне всегда срывала овации.
Сейчас была его очередь заполнять салон звуками. Дэн приходил в субботние вечера и вдобавок через пятницу, играл инструменталы и пел вокальные номера. Публике, судя по всему, нравилось и то и другое.
Но сейчас у него было определенно невокальное настроение.
Стояла как раз «попеременная пятница», и народу в баре было исчезающе мало. Все же он распознал в полумраке за столиками несколько знакомых лиц – и некоторые даже кивали в ритм.
Клубы дыма поднимались к потолочным лампам, и Дэн ваял из них замки, горные хребты, лесные чащи и разных экзотических тварей. Отметина на запястье слегка пульсировала. Просто поразительно, как мало народу в таких местах вообще смотрит вверх, – чтобы хоть случайно заметить порхающие у них над головами рожденные музыкой фантазмы. А те, кто и правда смотрит, наверняка уже обдолбались и воспринимают их как нормальную часть вечерней программы.
Импровизируя, Дэн двинул армию через горный кряж. Потом атаковал ее драконами и разнес в пух и прах. Войска кинулись врассыпную. Он улыбнулся и прибавил темп.
Примерно в это время некий гулящий локоть сшиб со стола кружку с пивом. Послушный гитаре, сосуд притормозил в воздухе, выровнялся и удержал большую часть напитка в границах приличий. Более того, в паре дюймов над полом он совсем остановился и преодолел остаток дистанции легко и плавно, как пушинка. Когда владелец кружки обнаружил ее там и вскрикнул от такого чуда, Дэн уже успел возвратиться в свой мир бескрайних пространств и высоких деревьев, снежных гор и чистых рек, гарцующих единорогов и пикирующих грифонов.
Джерри, бармен, прислал ему пинту. Дэн прервал мелодию, чтобы угоститься, а затем, совсем уже погрузившись в себя, начал другую, на которую положил стихотворение Эдвина Робинсона «Минивер Чиви».
Вскоре он уже и слова пел.
Где-то на середине он заметил, что физиономия у Джерри стала какая-то перепуганная – он даже сделал шаг назад от стойки. А человек прямо перед ним, наоборот, наклонился вперед, прямо-таки сгорбился над своим напитком и испытующе смотрел на него. Дэн отклонился на своем табурете назад, вывернул шею – и сумел разглядеть