Наконец волшебник махнул рукой поперек стекла, словно что-то стирая; картинка пропала, и поверхность затопила темнота – как чернил в воду плеснули.
Мор вернулся к столу, взялся было за чашку и даже успел хлебнуть, но тут же, скривившись, выплеснул содержимое в камин. Чай пришлось заваривать заново.
– Да… – глубокомысленно протянул он, снова усаживаясь. – Все очень серьезно. С ним пора что-то делать…
– Что? – тихо спросила Нора.
Мор вздохнул.
– Понятия не имею.
– Но как же вы, изгнавший демонов Дета…
– Некогда, – перебил он, – я мог бы остановить подменыша безо всякого труда. Но теперь… Теперь силы во мне куда меньше, чем в былые времена. Я бы сказал, для меня уже слишком поздно. Но вина за происходящее воистину лежит на мне.
– На вас? Но как? Почему?
– Марк не из этого мира. Я принес его сюда ребенком после последней из великих битв. В обмен мне удалось изгнать Пола Детсона, наследника Рондоваля, тоже тогда совсем кроху. Странное, однако, чувство – знать, что в результате ты залучил к себе куда большее зло, превышающее все твои былые страхи. Да, ответственность на мне. И я должен что-нибудь с этим сделать. Но что – не скажу.
– Можно кого-нибудь попросить о помощи?
Мор ласково взял ее за руку.
– Сейчас мне нужно побыть одному – подумать. Возвращайся домой. Прости, что не приглашаю остаться.
Нора послушно встала.
– Ты наверняка с этим как-нибудь справишься.
– Может быть, – он слабо улыбнулся. – Но сперва мне нужно выяснить все подробности.
– Он сказал, что вернется за мной, – не унималась Нора. – Я этого не хочу – я его боюсь.
– Посмотрим, что можно будет с этим сделать.
Мор проводил гостью до дверей. На пороге она вдруг обернулась и с горячностью схватила его руку, сжала в ладонях.
– Пожалуйста… – прошептала Нора. – Пожалуйста…
Свободной рукой Мор погладил ее по голове, привлек на мгновение к себе, но сразу же оттолкнул.
– Теперь ступай.
Она повиновалась.
Мор глядел ей вслед, пока девушка не затерялась вдали – исчезла среди зелени, окаймлявшей тропу. Потом посмотрел на цветы на грядке – меж ними беспечно приплясывала бабочка.
Заперев дверь, старый волшебник удалился во внутренний покой, где смешивал себе всякие сильные лекарства. Принял четверть заранее отмеренной дозы и вернулся в гостиную, где только что сидел с Норой.
Встав снова перед зеркалом, он повторил часть ранее исполненных жестов, но на сей раз сопроводил их рядом новых. И слова силы теперь прозвучали куда тверже.
Тьма сбежала со стекла, показав тускло освещенную залу, где за маленькими столиками сидели люди и что-то пили. Молодой мужчина с яркой белой прядью в черных волосах восседал на высоком табурете на платформе в углу и играл на некоем музыкальном инструменте. Мор долго изучал его, потом, очевидно, принял решение.
И произнес еще одно слово.
Сцена изменилась: теперь в зеркале показывали не интерьер, а экстерьер здания. Мор некоторое время разглядывал фасад с почти той же настойчивостью. Еще слово, и дом шарахнулся вбок, стремительно уменьшаясь, – волшебник проводил его бегство опасно сузившимся взором.
Жест, слово, и стекло потемнело.
Переместившись обратно во внутренний покой, Мор нацедил лекарства в крошечный флакон и выудил пыльный посох из угла, куда засунул его прошлым летом.
Выйдя на середину комнаты, он трижды оборотился вокруг себя и воздел посох. Набалдашник начал разгораться. Мор сопроводил это зрелище мрачной улыбкой и двинулся вперед, то и дело вертя головой, будто пытался разглядеть плывущую в осеннем воздухе паутинку.
Глава десятая
Выходя из клуба, Дэн поднял воротник, окинул улицу взглядом и зашагал в ночь. Мимо то и дело скользили машины, а вот прохожих больше не наблюдалось. Закинув гитару на спину, Дэн повернул в сторону Бетти.
У бордюра пускала обильный пар сливная решетка; клубы слегка пованивали. Дэн ускорил шаг. Откуда-то донеслись завывания сирены.
Еще раньше, вечером, его посетило странное чувство: как будто бы он вдруг оказался объектом пристального изучения – впрочем, совсем ненадолго. Дэн тогда быстро оглядел клиентуру перед сценой, но нет, никто из посетителей не удостоил его столь тяжелым вниманием.
Если так подумать, подобное случилось не в первый раз: бывало, его и раньше будто кто-то разглядывал. Никаких сопутствующих явлений не наблюдалось – разве что родинке вдруг делалось как-то тепло. Вот и сейчас эпизод всплыл в памяти исключительно поэтому: она опять нагрелась.
Дэн остановился, посмотрел в одну сторону, в другую, поглазел на проезжающие автомобили – ничего. Хотя…
Сейчас ощущение было даже сильнее, чем в клубе. Гораздо, между прочим, сильнее. Можно подумать, незримый наблюдатель стоит прямо у него за спиной.
Дэн снова пошел, почти побежал; фонарь на углу остался далеко позади. Квартал замкнулся со всех сторон, навалилась одышка; Дэн с трудом подавил желание кинуться прочь со всех ног.
Дверь справа, в темном проеме что-то шевельнулось…
Дэн весь напрягся – вперед выступила фигура. С большущей палкой в руках…
– Простите, юноша, – раздался тихий голос. – Я неважно себя чувствую. Позволите пройти немного с вами?
Перед ним стоял глубокий старик в каком-то странном одеянии.
– А что… да, конечно. Что с вами такое?
– Просто груз прожитых лет, – покачал головой старец. – Поверьте, их было много.
Он подстроился, зашагал в ногу с Дэном. Тот передвинул гитару налево.
– Я хочу сказать, вам доктор не нужен?
– О нет.
Впереди замаячил перекресток. Краем глаза Дэн видел бесконечно усталое, изборожденное морщинами лицо.
– Поздноватый час для прогулки, – заметил он. – Я вот только с работы иду.
– Я знаю.
– Откуда? Мы с вами знакомы?
Какая-то ниточка проплыла мимо по воздуху – вроде бы золотого цвета – и зацепилась за конец стариковской палки. Палка дернулась, будто поежилась; ниточка в свою очередь натянулась, утолстилась и откровенно засияла.
– Да. Тебя зовут Дэниэл Чейн.
Мир вокруг них развалился на две слабо подрагивающие половины – справа и слева от ширившегося светового луча, в который обратилась предприимчивая ниточка. Дэн уставился на эту картину во все глаза.
– …но это не твое настоящее имя, – продолжил мысль его собеседник.
Луч все рос – не только вперед, но и вниз. Сейчас они вдвоем ступали по чему-то наподобие золотого