Мы переглянулись. Ристерд оценивающе посмотрел на меня, словно прикидывал, кто именно собрался столько заплатить бандитам за мою скромную голову. Потом сказал:
— Не знал, что у Гироламо есть пушинка.
Пушинка была дорогим и редким артефактом для мгновенной связи. Пишешь записку, кладешь на него — и она сразу же возникает в руках адресата.
— Как вы и говорили, шеф, — прошептала я.
Нет, неужели и правда Кевин решил со мной расправиться? Конечно, развод был для него немыслимым оскорблением — нищая девчонка с пустошей, у которой всех богатств лишь титул, должна была ему ноги мыть и воду пить, а не подавать документы на развод и уж тем более, не располовинивать счет.
Но убийство…
— Да я всегда правильно говорю, работа у меня такая, — ухмыльнулся Ристерд и снова стукнул по решетке. — Как звать заказчика?
Бандит со шрамом грохнулся на колени.
— Шеф, вот тебе круг святой, не знаем! Не нашего ума это дело, и Гироламо нам не докладывается! Сказал: идите в Шин. Выслеживайте там хорошо одетую белесую бабу со столичными повадками и чистыми руками. Как возьмете, можете с ней покуролесить, но чтоб к утру голову ее принесли. Вот, все. А кто заказал, сколько конкретно заплатит — это вот хоть пытай нас, не скажем, не знаем. Гироламо сказал, что человек серьезный, денег даст много.
Я с ужасом посмотрела на Орана, с трудом сдерживая дрожь. От какой страшной участи он меня избавил…
— Все с вами ясно, сучьи дети, сейчас будете подробности рассказывать, — Ристерд посмотрел в нашу с Ораном сторону и добавил: — А вы всё, давайте идите отсюда. На свежий воздух, пока барышня не сомлела.
* * *
Мы вышли на улицу — народ потихоньку расходился по домам, обсуждая нападение, и по обрывкам разговоров я поняла, что часть жителей Шина мне даже сочувствует. Кто-то из приятельниц вдовы Тимоти говорил, конечно, что так мне и надо — ну да я в их настрое на мой счёт и не сомневалась.
Если бы меня стали убивать на пороге храма, эти дамы подошли и спросили бы: чем помочь вам, добрые люди? Может, подержать покрепче, чтоб не брыкалась?
Нет, но Кевин! Ничего не скажешь, молодец, быстро подсуетился. Пока нас с ним ещё не развели, и если я умру, то он унаследует то, что я у него забрала. И заберет мой дом и пекарню — пусть по столичным меркам это мелочи, но терять свои деньги он не любит. Так не любит, что готов пойти на убийство.
Но все-таки нет, не верится. Кевин не из тех, кто заплатил бы за мою смерть такую сумму, чтобы бандитам Гироламо завязать с темным прошлым.
Мне очень повезло, что Оран отправился на прогулку. Очень. Только сейчас я окончательно поняла, какой опасности сумела избежать.
А впереди новые проблемы. Клиент банды узнает о провале нападения и обязательно закажет новое. И я умру, например, от отравления консервами или скоротечного разлития желчи.
— Спасибо тебе, — ещё раз сказала я, посмотрев на Орана, который молча шагал рядом. — Мне даже представить страшно, что...
Мы свернули на Фруктовую улицу и вскоре впереди загорелись огни моего дома — гостеприимное золото света среди белой тьмы сада. Элли похлопотала, чтобы дом встретил меня не пустотой и тишиной давно покинутого места, а теплом и уютом семейного гнезда, которое наконец-то дождалось моего возвращения. Кажется, там даже пахло чем-то съестным, вроде пастушьего пирога.
— Не за что, — откликнулся Оран, и из-за маски привычной отстраненности снова показался живой человек. — Ничего особенного я не сделал. Но тебе лучше позаботиться о безопасности.
Мы остановились у калитки, и я вдруг поймала себя на мысли о том, что хочу предложить Орану зайти в дом. Чашка чаю и имбирные печенья или бокал хереса — ничего особенного, просто благодарность за моё спасение и возможность согреться зимним вечером.
Впрочем, у меня там нет хереса. Это точно. Да и как Оран воспримет это приглашение... вдруг и правда решит, что я распутница, которая хочет отблагодарить его не чаем, а чем-то приятнее.
Мы знаем друг друга всего один день. Да и время уже не то для визитов.
— Но ты и правда должна подумать о безопасности, — заметил Оран. — Заказчик обязательно попробует расправиться с тобой ещё раз. А это место ему на руку.
Я посмотрела по сторонам и поняла, что Оран прав. Фруктовая всегда была тихой улицей. Жили здесь, в основном, старички с такими же старыми слугами. Быстро на улицу не выберутся, если вообще услышат, что меня тут убивают.
— И что ты предлагаешь?
— Первое — поживешь в пекарне, пока все не утрясется, — совершенно серьезно произнес Оран. — В твоём кабинете достаточно места для комфортной жизни. И я буду рядом.
Я недоумевающе посмотрела на Орана. Он хочет стать моим защитником? Ну, судя по тому, как он сегодня орудовал тростью, у него это получится...
Впрочем, ничего удивительного. Он добр, если судить по истории с отданным артефактом для Эвы. И готов прийти на помощь, когда она нужна.
Я вдруг растерялась, как школьница.
— А второе? — спросила я, задумавшись о переезде в пекарню. Там на втором этаже есть еще одна свободная комнатушка, к которой примыкает уборная. И в пекарне всегда тепло и я всегда буду на работе. Не такая странная идея, как может показаться сначала.
— Второе — ты сдашь мне комнату в своём доме, — невозмутимо ответил Оран. — Мужчин-слуг у тебя нет, на помощь прийти некому. А я буду рядом.
Я даже рот открыла от такого неожиданного предложения. Оран так спокойно говорил о жизни в моем доме, так уверенно, словно в этом не было ничего необычного.
Ну да, он просто хочет мне помочь. Спасти от наёмных убийц. И для этого готов заселиться в мой дом хоть сейчас.
Пустяки, дело житейское.
— Тогда твоя репутация рухнет, — сказала я, стараясь не подавать виду, что взволнована так, что мне бросило в жар среди холода зимнего вечера.
Оран усмехнулся.
— Ты и так знаешь, кто я. Дракон с проклятием. Убийца. Странный тип, влюбленный в кулинарию. Что мне может повредить?
— А мне? — спросила я, пытаясь сдержать дрожь. — Весь Шин будет болтать, как не успела я приехать, а уже нашла любовника.
— Пусть болтают, — усмехнулся Оран и добавил уже серьезно. — Твоя жизнь важнее любой глупой болтовни. Так что ты решаешь?
Глава 4
Я оперлась о