– Я уже тебе не безразличен, как и ты мне. Просто боишься признаться в этом. Время тикает, а я не собираюсь проигрывать! – длинный палец постучал по циферблату дорогих платиновых часов.
– А мне нужна квартира!
Он поморщился.
– Не упрямься. Она уже у тебя есть, даже не одна. Как и дом в элитном посёлке, – он рассмеялся, тут же издав стон, приложил пальцы к губе. – Тем не менее, заезд через ЗАГС!– прошипел очень громко.
Лина улыбалась. Эту напористость приложи он шесть лет назад…
– Может надо показаться врачу? Я не помню, что у меня в аптечке для Тёмы.
Тимур покачал головой.
– Никакой Москвы с врачами. Наверняка там есть перекись и лейкопластырь, обработаешь и заклеишь. Приехала отдыхать? Ещё первый день не закончился. Уедешь отсюда только со мной! – Голос стал безапелляционно резким.– Обговорим завтра.
Они возвращались в отель ещё той троечкой. Огромный Егор в измятых брюках. Лощёный Тимур с оторванным рукавом тонкой куртки, лицом в крови, сбитыми костяшками пальцев. И бледная, словно смерть, красотка с трясущимися руками.
Славика с подельником из отеля увозила полиция.
«Прогуляли на славу» в прямом смысле…
Глава 20
Лина споткнулась, шагнув на последнюю ступеньку гранитной лестницы.
В холле отеля дежурила Лариса, меряя нервными шагами расстояние от двери до стойки ресепшена. Неподдельное облегчение на лице при виде мужа. Значит, у красотки всё-таки было сердце?
Она словно клещ вцепилась в рукав куртки Егора, одарив соперницу полным презрения взглядом.
– Куда ты исчез, не дождавшись меня? Не знала, что подумать. Полиция на территории. Говорят, кто-то подрался, – Лариса прикрыла ладонью рот, заметив сбитые костяшки пальцев мужа.– Так и знала! Когда-нибудь из-за этой дряни ты будешь отвечать перед законом!
Она опять делала вид, что Лина пустое место.
Осаживать высокомерную рыжуху не было сил.
Тимур обнял Ангелину за плечи, шепнув на ухо:
– Улыбайся, пусть сдохнет от злости.
Она так и сделала, с широкой улыбкой пожелав:
– Спокойной ночи, Егор. Спасибо за помощь!
Оставалось послать воздушный поцелуй и рыжую точно долбанёт инфаркт.
Лина осторожно зашла в номер. Выключенный свет в спальне Тёмы с няней, чёрной полосой под дверью. Она аккуратно достала аптечку и вышла в коридор, где дожидался Тимур.
Лина с недоверием взглянула на высокого дьявола. Она опасалась идти в его номер, напомнив на всякий случай:
– Без рук!
Тимур ухмылялся губами, а глаза блестели, как у кота перед миской со сметаной.
– С памятью пока всё хорошо. Жду, когда начнёшь умолять, растекаясь у моих ног лужицей.
Лина потрясла бутылочкой перекиси.
– Сейчас ты меня умолять станешь.
Он хохотнул.
– Про язык уговора не было, – и наклонился, обдавая горячим дыханием маленькое ушко: – могу ласково нашёптывать.
Лине пришлось привстать на цыпочки, чтоб прошептать в ответ:
– Сколько угодно! Ты ещё не понял, что я стойкий оловянный солдатик.
Со стороны они выглядели отчаянно флиртующей парой.
– Идём, подвергну тебя экзекуции. Желание обольщать, как рукой снимет! – Она покачала головой: – Мужчины неженки, не выдерживают ноющей боли. Наслушаюсь от тебя матов.
Тимур оказался терпеливым пациентом. Он не закричал и не выругался, откинувшись головой на спинку глубокого кресла, только прижимался губами к тоненьким пальчикам «медсестры».
Лина всякий раз замирала, борясь с ноющим желанием внизу живота. Если бы не жила принципами, то…
Она пыталась представить, что мог делать с ней босс, и растерялась, не понимая, как заниматься сексом без боли.
– Давно мой день не был настолько интересным, – он встал перед зеркалом, разглядывая аккуратно заклеенную бровь.– Говорят, девочки любят плохих мальчиков?–обернулся, вперив чёрный взгляд в серые глаза.– Будь я таким десять лет назад, мог бы завоевать гордое сердце первой красавицы школы?
– Для этого надо было рассказать о своих чувствах.
– Был слишком скромен. Нужно заниматься спортом, а не чтением научных трудов на английском. Немного не в том порядке расставлял приоритеты, – усмехнулся он.
Лина прошлась взглядом по выпуклым бицепсам.
– Перемены в тебе удивляют. Тут не поспоришь.
Тимуру явно льстила её похвала.
– Нашлись хорошие учителя. Умный, не значит додик. Поздно это понял. На такого крутышку ты бы точно обратила внимание!
– Хватит мучиться вопросами, что было бы «если»? Время не повернуть вспять. Не пройди я этот путь, не родила бы самого лучшего мальчика на свете.
– Был бы другой!
Лине оставалось усмехаться. Разве поймёт бездетный человек, что значит любить ребёнка.
– Дождись своих, и посмотрим, захочешь ли поменять их на других.
Она складывала аптечку, не заметив, как Тимур бесшумно подкрался сзади. Большие руки обхватили кольцом. Горячие губы в миллиметре от уха.
– Дети будут. И делить их я не стану. Хочу, чтоб мы просыпались в одной постели. Ловить губами твою улыбку. Слушать твой смех в моём доме, баловать, любоваться… – слова лились мягким бархатом в ухо. – Я сегодня почувствовал себя рыцарем. Соглашайся жить со мной. Дай второй шанс, раз первый бездарно просран.
Сердце громко колотилось. Лина чувствовала, как разгоняется в венах кровь, горячими приливами окрашивая щёки. Внизу живота сладко ныло. Ещё немного и позволит делать с собой что угодно. Она попыталась вывернуться.
– Ты обещал, что не прикоснёшься без разрешения.
Тимуру пришлось разжать руки.
– Я не касаюсь кожи кожей, иначе ты почувствовала бы дрожь, – бровь соблазнителя взметнулась вверх, на губах играла усмешка, а в глазах полыхал огонь.– Через одежду не считается.
Лина пятилась к выходу. Если на Земле есть дьявол, то сейчас он стоял перед ней.
– Останься…
– Я не могу…
– Я провожу.
– Не надо!
Она вытолкала себя за двери и на дрожащих ногах. Хотелось прижаться спиной к стене и отдышаться, избавляясь от похоти. Останавливаться рядом с его дверью опасно. Лина чуть не бегом отправилась в свой номер.
Она провалилась в сон, едва коснулась головой подушки. Сил обдумывать произошедшее не было. В соседней комнате сопел сын и похрапывала няня.
Проснулась от стука в дверь. С трудом разомкнула веки, упершись взглядом в светлую стену незнакомой комнаты. На часах семь утра, позже, чем встаёт обычно. Голос Аллы:
– С добрым утром, Ангелина Николаевна!
– Мамочка!
Лина не могла понять, почему у малыша слёзы в голосе.
– Встаю!
Ручка двери дёргалась.
– Ты от меня прячешься?
Лина выбралась из постели, сама не помня, когда поставила дверь на защёлку. Что это? Подспудный страх перед Славой или боязнь поддаться соблазну Тимура?
Она открыла замок, и в спальню ввалился Тёмка, подпирающий попой дверь.
Лина подхватила сына на руки.
– Зая, я не от