Даже не знаю, радоваться ли этому или огорчаться.
Дороти воззрилась на Максимилиана с таким изумлением, как будто у него на лбу внезапно вырос рог. Она явно не смела поверить собственным ушам.
– Но… – пробормотала сдавленно.
– Я ясно выразился? – с нажимом осведомился Максимилиан. – Дороти, займись этим. Для тебя это первоочередная задача. И я буду очень. Очень огорчен, если ты проигнорируешь мои слова. Потому что это приказ.
Кровь отхлынула от лица домоправительницы так резко, что почудилось, будто она вот-вот лишится чувств. Она даже слегка покачнулась, однако быстро опомнилась и вновь выпрямилась.
– Как скажешь, Макс, – бесцветно прошелестела она.
Лорд Детрейн с немалым удовлетворением кивнул. Затем поманил меня указательным пальцем, и я послушно выскользнула из обеденного зала.
Карета уже ждала нас в просторном внутреннем дворе. Максимилиан любезно распахнул передо мной дверцу, дождался, когда я займу свое место, после чего сам опустился на сидение напротив.
Некоторое время мы молчали. На тихих рассветных улицах еще плескался влажный туман, но день обещал быть солнечным и жарким. Встающее солнце уже начало плавить багрянцем окна верхних этажей домов, мимо которых мы проезжали, и я порадовалась погожей погоде.
Как никогда кстати! Потому что теплый жакет я оставила в особняке лорда.
– Еще злишься на меня? – внезапно первым прервал затянувшееся молчание Максимилиан.
Все мое с таким трудом обретенное спокойствие немедленно испарилось. Я нервно сцепила перед собой руки в крепчайший замок, вспомнив… всякое.
– Неужели действительно не понравился мой поцелуй? – с некоторой толикой обиды спросил Максимилиан.
Подался вперед и накрыл мои руки одной своей ладонью, продолжая неотрывно смотреть на меня.
– Понравился, – чуть слышно пискнула я, силясь не сгореть от стыда под гнетом его испытующего взора.
– Правда?
Холод из прозрачных глаз лорда немедленно исчез, заменившись озорными искорками.
– Я так и знал! – хвастливо заявил он. – Ну скажи, что я лучший в этом деле!
– Вообще-то, мне не с кем сравнивать, – резонно заметила я.
Взгляд Максимилиана тут же похолодел и потяжелел. Его зрачки словно сковало льдом, а и без того светлые глаза выцвели до предела.
Ух ты! Спрашивается, а почему его так задели мои слова? Что такого обидного я сказала?
– Вы первый, с кем я поцеловалась, – осторожно пояснила я, хотя интуиция шептала, что лучше промолчать.
Максимилиан раздраженно фыркнул. Почему-то высоко задрал нос, словно смертельно оскорбленный моими словами. Но после мучительной паузы все же обронил недовольно:
– С девственницами всегда нелегко.
После чего уставился в окно с таким видом, как будто я его чем-то оскорбила. Правда, его рука все еще лежала поверх моих.
Карета мерно тряслась по мостовой. Атмосфера в ней почему-то становилась все гуще и напряженнее.
– Вы ничего не сказали Дороти? – наконец, первой не выдержала я.
К тому моменту я уже закричать готова была, лишь бы прервать эту пытку молчанием. Максимилиан явно желал услышать от меня еще что-то. Но я никак не понимала, что именно. Право слово, не извиняться же мне за правду. Да он и сам много раз говорил, что его бесит моя привычка просить прощения по поводу и без оного. Поэтому я поторопилась перевести разговор на более безопасную тему.
– Что именно я ей должен был сказать? – буркнул Максимилиан, по-прежнему что-то усердно выглядывая на улицах Индермейна.
– Но как же… – Я даже растерялась от такого вопроса. – Вы ведь сами видели… Открытые ворота. И она следила за тем, как я иду на мысленный зов лорда Гессена. Следила, но не остановила меня. И даже не позвала вас.
Максимилиан раздраженно заиграл желваками. Вдруг резко потерял всякий интерес к тому, что происходило за окном кареты и все свое внимание обратил на меня.
– Хельга, во-первых, я никогда и ничего не забываю, – процедил с плохо скрытым раздражением. – Я помню ночные события так, как не помнишь их даже ты, поскольку была слишком оглушена и дезориентирована после ментальной атаки. Да, Дороти работает на Дагмера. В этом я теперь абсолютно уверен. Она все подготовила для того, чтобы он незаметно вывел тебя из моего дома и увез к себе.
И самым возмутительным образом замолчал на самом интересном месте.
– Но, лорд Детрейн…
Я не сумела завершить фразу. В этот момент Максимилиан так сжал мои руки, которые все еще держал в своей хватке, что я едва не вскрикнула от боли. Правда, он почти сразу расслабил свой нажим, и большими пальцами чуть погладил мои запястья как будто в знак извинения.
– Мы, вроде бы, договорились, что ты будешь называть меня по имени? – полюбопытствовал Максимилиан. – По крайней мере, я тебе точно такое разрешаю, когда мы один на один.
«А почему я не помню про наш договор?»
Ума хватило не задать вопрос вслух. Но лорд Детрейн не сильно, но ощутимо вновь стиснул мои запястья, как будто предупреждая о своем грядущем гневе. И я покорно кивнула.
– Я постараюсь, – проговорила тихо. – Лор…
Пальцы Максимилиана так вжались в мою кожу, что я подавилась словом. И завершила так, как он хотел это услышать от меня.
– Я постараюсь. – Запнулась. Зачем-то набрала полную грудь воздуха, как будто готовилась прыгнуть в омут. И почти беззвучно завершила: – Максимилиан.
– Отлично.
Лорд Детрейн так славно заулыбался, как будто был искренне счастлив от моих слов. Подушечки его больших пальцев словно невзначай приласкали то самое место на запястьях, где пульс ощущается наиболее сильно.
Наверное, стоило на этом и завершить этот странный и очень опасный разговор. Но я так не могла.
– А во-вторых? – упрямо спросила я, пытаясь не обращать внимание на то, что он продолжает словно невзначай поглаживать мои запястья.
– Во-вторых? – Максимилиан высоко вздел брови, как будто не понимая, о чем я.
– Вы сказали – во-первых, – сухо пояснила я, борясь с невыносимым желанием одернуть руки из его пусть ласковой, но все-таки очень крепкой хватки. – Что же тогда «во-вторых»?
– Постоянно забываю о том, насколько ты внимательна, – с нескрываемой досадой посетовал Максимилиан.
Замер, как будто обдумывая ответ на мой вопрос.
Его пальцы при этом продолжали гладить мои запястья. То слабо, то чуть сильнее, то с ощутимым нажимом, но уже без боли. И это…