Испуганно прикусила нижнюю губу, гадая, не перешла ли черту дозволенности.
Максимилиан нахмурился, искоса глянул на меня.
– Это она тебе об этом рассказала? – спросил и тут же продолжил, осознав, что ответ очевиден: – Надо же. Не думал, что Дороти еще вспоминает ту историю. Вообще-то, ее дочери грех жаловаться, как говорится. Я со всеми своими бывшими расстаюсь на максимально хорошей ноте.
– Кроме Эстер.
Я была уверена, что лишь подумала об этом. Но лорд вдруг издал короткий сухой смешок.
– Кроме Эстер, – подтвердил он. Сделал паузу, глядя на меня с каким-то веселым недоумением, после чего заметил: – Ты меня удивляешь, Хельга. Казалось бы, скромная серая мышка. Но то и дело показываешь острые зубки.
– Простите, – опять выдохнула я, не понимая, похвалили ли меня или поругали.
– Только перестань, во имя всех богов, постоянно передо мной извиняться, – строго потребовал Максимилиан. – Тем самым ты лишь сильнее раздражаешь меня, даже если ни в чем не виновата. Поверь, если я буду всерьез недоволен твоими словами или поступками – то ты первая это осознаешь.
– Я постараюсь, – пробормотала я.
– Очень постарайся, – с нажимом посоветовал Максимилиан. – А что насчет Дороти… Не обижайся на нее. Женщина она добрая. Считай, воспитала меня с самых пеленок. Видать, и впрямь решила, что может со мной породниться. Я поговорю с ней. Попрошу быть с тобой помягче.
– Не уверена, что это хорошая идея, – боязливо протянула я.
– Я ей еще раз повторю, что меня с тобой связывают лишь деловые отношения, – со снисходительной ухмылкой заверил меня Максимилиан. – Она мне поверит. Уж не сомневайся в этом.
У меня было свое мнение на этот счет. Но я оставила его при себе. И без того позволила себе лишнего в этом разговоре.
– Так что ты хотела спросить меня перед обедом? – полюбопытствовал Максимилиан.
Отнял пальцы от висков и покрутил головой в разные стороны, разминая затекшую шею. Затем выжидающе посмотрел на меня.
– Я хотела спросить, что было в том письме, которое вы нашли в кабинете у Доминика, – сказала я. – Почему вы решили, что оно от леди Эстер? И по какой причине отказались от этой мысли?
– Можешь сама прочитать.
Максимилиан достал письмо и положил на стол. Придвинул его ко мне, даже не пытаясь скрыть непонятной гримасы отвращения. Как будто ему было донельзя неприятно к нему прикасаться.
Я с любопытством взяла послание в руки. Вытащила из конверта смятый лист бумаги. Тут было всего несколько строк, написанных очень красивым, но сложным для понимания почерком. Каждая буква украшена завитком, а то и не одним. И я прищурилась, силясь разобраться в этих многочисленных украшательствах.
«Дорогой Доминик. Мы очень давно не виделись. Не передать словами, как я по тебе соскучилась. Прекращай дуться на меня и приезжай. Есть серьезный разговор насчет твоего наследства. Искренне твоя. Э.Г.»
При этом заглавная буква «Г» была написана так вычурно, что я долго рассматривала ее, гадая, точно ли это она.
– На мой взгляд, все указывает на Эстер, – проговорил Максимилиан, заметив, что я отвела взгляд от письма. – И упомянутая ссора. И долгая разлука. И инициалы.
– Тут говорится про наследство. – Я опять принялась изучать букву «Г» в подписи. Уж очень она мне не нравилась. – Но Доминик жил бедно. И вы сами говорили, что он был в постоянных долгах. О чем тогда речь?
– А ты наблюдательна, – с некоторым удивлением отметил Максимилиан. – Действительно слушаешь то, о чем говорят в твоем присутствии. Но главное – слышишь. Это очень редкое качество для женского пола. Обычно вы зациклены на себе и на перемывании костей всех знакомых.
Комплимент был своеобразен, но я почувствовала себя польщенной и слабо улыбнулась.
– На самом деле, Доминик был из очень состоятельной семьи, – продолжил тем временем Максимилиан. – Недаром он учился в школе для отпрысков высшей знати. Но его отец рано овдовел. И в определенный момент решил вновь связать себя узами брака. Что, собственно, происходит довольно часто. Доминик тогда как раз учился в школе, поэтому любовная история происходила без его внимания. Как бы то ни было, но после выпуска Доминик обнаружил, что обзавелся мачехой, которая по забавному стечению обстоятельств была лишь на пару лет старше его.
– Ага, – зачем-то брякнула я. – Знакомая история.
И впрямь. Как тут не вспомнить отца с его новой пассией. Он-то женился на ней вообще почти сразу после похорон моей матери. Как говорится, не успело еще ее тело остыть.
– В общем-то, какое-то время Доминик уживался с мачехой достаточно мирно. – Максимилиан сделал вид, будто не услышал моего восклицания. – Хотя… Уживался – не совсем правильное слово. Они под одной крышей-то почти не пересекались. Эмилия успешно играла роль послушной заботливой жены, а Доминик ударился во все тяжкие. С удовольствием влился в жизнь высшего общества столицы. Был завсегдатаем всех званых приемов и вечеров. Сорил деньгами направо и налево. Благо, что отец до поры до времени не ограничивал его в тратах. Но, как ты понимаешь, долго это не продолжалось. Лорд Арчибальд Клейд старел. И его новая молодая жена как-то так незаметно взяла контроль за всеми финансами семьи в свои цепкие ручки, после чего Доминику было серьезно урезано содержание. Причем урезано очень резко. Считай, в один день.
– Жестоко, – протянула я. – Наверное, Доминик был в ярости.
– Не то слово. – В голосе Максимилиана прорезался сарказм. – Он немедля ринулся в загородное поместье отца. Устроил там дикий и совершенно безобразный скандал. Причем, не отцу, а мачехе, поскольку не без оснований считал ее истинной виновницей своих денежных затруднений. Впрочем, он всегда был несдержан на эмоции. Эмилия, естественно, не преминула все обернуть в свою пользу. Расплакалась навзрыд, упала в обморок… И семейный врач констатировал, что она лишь чудом не потеряла ребенка, которого носила под сердцем. Лорд Арчибальд, так драматично узнавший о беременности юной супруги, приказал слугам выкинуть Доминика прочь. Вслед сыну он прокричал, что тот больше и ломаного медяка от него не получит.
– Очень жестоко, – задумчиво констатировала я.
В голове неприятно свербела какая-то мысль. Что-то насторожило меня в рассказе Максимилиана. Там была какая-то деталь, на которую следовало обратить внимание. Но какая именно?
– Свое обещание лорд Арчибальд исполнил, – повел свой рассказ дальше Максимилиан. – Возможно, если бы Доминик пришел к нему, попросил прощения, то отец простил бы его. Но Доминик не считал себя виновным ни в чем. Напротив, искренне полагал, что именно он – пострадавшая сторона и именно перед ним надлежит извиняться.
Сделал паузу