— Нет, — ответила я. — В том-то и дело.
Он кивнул, и я, почувствовав наконец поддержку, на одном дыхании выпалила:
— Почему мужчин не заставляют запечатываться? Почему женщины лишь средство для воспроизводства других магов? Почему нас считают такими слабыми?
— Напротив, — спокойно ответил Кевин, вновь поворачиваясь к морю и жмурясь от солнца, к которому протянула лапу сизая туча. — В том-то и соль, что женщины-маги очень сильны. В женщинах обычно куда больше хаоса, и удержать его сложнее. Ты ведь знаешь, что за Стеной?
— Хаос, — ответила я. — Ты уже был там?
Кевин кивнул, и его лицо омрачилось.
— Наш мир упорядочен и живет по своим законам, которых в хаосе вовсе нет, — сказал он. — Там все не так. И это сотворила женщина. Она сражалась плечом к плечу со своим любимым, и когда он погиб, выплеснула всю свою ярость и боль. Все, на что была способна. Она сожгла саму ткань мироздания.
— Она была огневичкой? — отчего-то шепотом спросила я.
— Да. Правда, что у вас на потоке есть девушка с наследственностью огня? — с любопытством спросил Кевин, поворачиваясь ко мне.
— Правда, — ответила я.
— Но их же сразу запечатывают.
— Она нужна ректору.
— Странно, — задумался Кевин. — Видимо, это приказ императора. Огневиков все меньше, и мастеру Адалхарду решили подобрать жену наверняка. Ты бы видела, как он владеет огнем! Самый сильный маг из всех, что я знаю. Его посох раскаляется, и дракон, что украшает вершину, извергает пламя как живой. Огненный вихрь, огненный дождь, стена огня — все заклинания, которые только существуют, удаются ему как никому другому.
Я опустила ресницы, пытаясь скрыть раздражение. Вот о чем мне точно не хотелось говорить, так это о магическом потенциале ректора.
— Как он швыряет огненными шарами в тварей хаоса, — не унимался Кевин. Взмахнув руками, сделал несколько пассов в сторону моря.
— А они страшные?
Дожилась: даже тварей хаоса мне обсуждать приятнее, чем мастера Адалхарда.
— Симпатичными их не назовешь, — усмехнулся Кевин. — Но не бойся, за стену они не сунутся. Так что ты никогда их не увидишь.
— Если я пройду лабиринт и потом закончу академию, то увижу, — упрямо возразила я.
— Я бы скорее поставил на то, что еще до лабиринта ты влюбишься и запечатаешься, и пойдешь под венец с каким-нибудь счастливчиком, — усмехнулся он.
— А в лабиринте тварей не будет? Там ведь тоже... хаос.
— Нет, — покачал он головой, и его светлые пряди рассыпались по плечам. Туча дотянулась до солнечного диска, сцапав его. Сразу стемнело, и волосы Кевина стали пепельно-белыми. — Сама подумай, кто бы пустил первокурсников, не обученных толком ничему, к тварям хаоса. Да они бы вас разорвали, как котят!
Я промолчала. Внизу сновали люди, крыша женского общежития в надвигающихся сумерках окрасилась сиреневым. Кажется, я видела золотые локоны мамы, мелькнувшие в окне. Неужели она все еще меня ищет?
— Как думаешь, какая у меня магия? — спросила я.
— Я бы поставил на то, что ты воздушница, Арнелла, — предположил Кевин. — С тобой было очень легко лететь, как будто воздух — и твоя родная стихия.
— Думаешь? — с сомнением произнесла я, глянув на его широкие плечи и крепкие руки. — Просто ты очень сильный... маг...
— На самом деле, не очень, — не стал хвастаться Кевин. — У меня средний потенциал.
— Но тебя брали за Стену!
— Не в патруль, только на первый пост. Но в этом году будет моя первая Охота, — Кевин произнес это почти с предвкушением, и я поежилась. — Тебе холодно?
— Нет, — ответила я, — все прекрасно.
— Наверное, надо вернуть тебя назад? — спросил он. — Пока не продуло. Это я привычный к ветрам.
Кевин поднялся, и мне пришлось тоже встать. Я, немного смущаясь, обвила руками его шею.
— Боишься?
В его глазах словно бы светилось небо.
— Лететь с тобой? Нет, — покачала я головой. — А вот выслушивать мамины упреки...
— Если тебе не хватает смелости и на это, то как ты собираешься пройти Лабиринт? — справедливо подметил он, легко беря меня на руки.
Я прижалась к нему крепче, и вскоре мы взмыли над крышей и полетели над территорией академии. Туча быстро приближалась, в сизом брюхе мелькали короткие всполохи молний, но я и правда не боялась. Может, воздух действительно моя стихия? Или вся магия — в Кевине?
Он опустился у входа в женское общежитие и аккуратно поставил меня на землю.
— Может, еще как-нибудь полетаем, Арнелла, — предложил он, а я только кивнула, глупо улыбнувшись.
— Спасибо! — запоздало выкрикнула я ему вслед, и Кевин, обернувшись, помахал мне рукой.
В душе было так тепло, словно в моем сердце поселился кусочек солнца. Хотелось улыбаться непонятно чему, или взлететь, как птица. Я взмахнула руками, но, конечно, не оторвалась от земли ни на чуть-чуть.
— Это было впечатляюще, — произнес кто-то позади меня, и я, обернувшись, увидела Миранду. Она спустилась по ступеням и остановилась рядом со мной. — Твоя мать все еще орет там наверху.
— О нет, — вздохнула я.
— Она собирается идти жаловаться к ректору.
Я бросила трусливый взгляд в открытые двери.
— Как насчет поужинать? — предложила Миранда. — Я считаю, что выслушивать эти вопли лучше на сытый желудок.
— Пойдем, — охотно согласилась я.
Глава 8. Чужие цветы
— Так что, ты с воздушником? — спросила Миранда, оторвавшись от тарелки с супом.
Аппетит у нее оказался хорошим. Следом за супом она подвинула к себе тарелку с горкой каши и котлетой.
— Нет, ничего такого, — ответила я, ковыряясь в салате.
Мне кусок в горло не лез. Я была доверху наполнена впечатлениями.
— Но он симпатичный.
Я кивнула, с опаской глянув на Миранду.
— Чужого не беру, — сразу сказала она. — К тому же такой родни мне и даром не надо.
— Какой-такой родни? — не поняла я.
— Это же старший брат нашего Тамбурина!
— Кого?
— Ровены Тиберлон. Древний род воздушников, ведущий свое начало от... О’Хас не дал дослушать.
— Я не знала...
Что делать с этой информацией, я пока