— Они его боятся.
Бульдог, который сидел рядом, довольно усмехнулся.
— Тьфу. Скажи, пусть проект придумывают, я найду время с ними поговорить. Ну всё? Можем мы закругляться? Меня Радов ожидает в гости.
— Что за Радов? — не понял Филипп.
— Директор патронного завода. Игорь. У него же фамилия есть.
* * *
— Я чего звал, — инженер провел меня через цех, что с отвратительным визгом шёл процесс выпиливания или нарезки чего-то металлического. — Поговорить хотел, похвастаться.
— И попросить?
— Да. Мне не хватает решительности, если на то пошло, — он виновато улыбнулся, закрывая дверь.
Мы были в его лаборатории, громадном вытянутом в длину помещении, откуда по случаю общения со мной он выгнал всех рабочих.
— Давай по порядку. Модернизация Энфилдов идёт?
— Идёт полным ходом. У меня тут лучшее оборудование, которое можно себе представить. Мы первое предприятие, которое не интересуется себестоимостью, мы просто тратим, сколько попросим. От такого дух захватывает.
— Это смущает? Не переживай, я записываю совокупные расходы, рано или поздно мы выйдем в прибыль.
— Да, я тоже веду учёт. Нет, дело не в этом.
— Последняя партия винтовок не нравится? Мотл сказал, что старья больше не будет, он собрал по Степи всё, что мог.
— Привезли восемнадцать тысяч винтовок. По меньшей мере две тысячи придётся выбросить. Не хотел жаловаться на людей Мотла, но гнилые, разбитые или изношенные механизмы-то мы можем заменить, а вот если ствол пришёл в негодность, то ничего не сделать.
— Ну, да, Мотл же получает от меня комиссию за всё купленное, вот он и собирает даже откровенную рухлядь. Но это всё, больше ружей не будет. Энфилдов во всяком случае.
— Что за оговорочка? Аркадий Ефимович, я заманался ремонтировать чужое оружие, к тому же нарушаю авторские права англичан. Я так понял, они на нас в суд подали?
— Подали, но ты за это не переживай.
— Как же мне не переживать? Я, получается, преступник? По Вашей, заметим милости.
— Твоей. Я же просил «на ты». В каганате нет законов, которые мы бы нарушили. И с англичанами я всё решу. Тебя суд беспокоил?
— Хм. Нет. Помнится, когда я начинал, мы договаривались о чём?
— Что мне нужны патроны?
— Да, но это первая часть договорённости. Аркадий Ефимович, ну неужели Вы… ты не помнишь?
— Игорь Мирославович, столько всего происходит. Я что-то обещал? От слов своих не отказываюсь.
Он поднял палец, подчёркивая последние сказанные мной слова.
— Хорошо, давайте оттолкнёмся от этого. Я просил возможности конструировать и создавать новое оружие. Своё и новое.
— Модернизированные Энфилды, это, по сути, новое оружие.
— Чушь! — возмутился инженер. — Я как пьяный слесарь, дорабатываю чужое изделие напильником? Смотрите, Вы… ты просил патрон. Много-много патронов?
Я кивнул. Игорь обычно был человеком очень скромным, если не сказать застенчивым, замкнутым. Если он так раздухарился, значит, вопрос для него важный.
— Это я Вам… тебе обеспечил. Ну, не сам, ты дал финансирование, людей, оборудование и так далее.
И снова я кивнул.
Игорь зажал палец, считая:
— Вторая задача, первоначально не оговорённая, модернизация Энфилдов. Первоначально речь шла о просто ремонте для вооружения казаков. Сотня-другая. А потом к ним прибавилось две тысячи франтирёров. Аппетит рос.
— Производственные возможности. И партизан уже три тысячи.
— На всех мы перебрали винтовки. Передали по актам. И это, не считая запасов на складе.
— Вот видишь, какие тут у тебя на заводе молодцы трудятся.
— Плюс Вы… ты поставил некоторое количество винтовок орде этого… претендента на престол ногайцев.
— У них в Степи нет престолов, — поправил его я. — Но в целом, ты прав и первый на деревне молодец…
— Теперь я хочу делать новое оружие. Я не хочу слышать про осторожное «иное» оружие. Знаю я, чем эта оговорочка пахнет, Аркадий Ефимович. Будут куплены двадцать тысяч поношенных тульских винтовок и начинай сначала. Становись, Игорь, в позу генератора и выполняй план.
— А что же ты хочешь, к чему ведёшь?
— Говорю же, новое оружие.
— У нас есть своя винтовка? Я принципиальных возражений не имею. Для этого нужно новое оборудование?
— Ну, кое-что у нас уже есть, не зря же я просил, закупался, монтировал. Нет, ситуация много сложнее. Во-первых, мы по Ва… твоей, замечу, просьбе, освоили возможности производить Энфилды. Полная подделка.
— Производство без лицензии…
— Я так и сказал. Хотя пока не понимаю, зачем нам подделка? Мы же имеем большой запас старья, которое подвергнем капитальному ремонту и модернизации и…
— Потому, что мы делаем под эту винтовку патрон. Мы сами себе создаём клиентскую базу. И оружие не только военным, в основном его используют для охоты и защиты стад от волков, диких псов и койотов.
— У нас уже много оружия на модернизацию.
— А какова, по-твоему, — перебил я его, — ёмкость рынка Степи?
— Что?
— Ну, мы поставим в Степь десять тысяч винтовок. Хорошо. Потом ещё двадцать. А потом всё? Закрывай завод? В Большой Степи живёт по разным оценкам до сорока миллионов человек. Кто их там считал? Да, большая часть люди мирные и смирные. Но десять тысяч на такую толпу это капля в море. У каждого хана и кагана есть армия, которую вооружают англичане или имперцы. Американцы везут оружие, французы, немцы. И всё сплошь контрабандой, кстати.
— Это меня не касается. А про это всё я тоже думал, но в другой плоскости.
— В какой?
— Бессмысленно поставлять им винтовки, то есть предлагать по сути, такой же товар, как и остальные. Конкуренция жёсткая, а у них известные марки.
— Поэтому подделка.
— Степняки не дураки, они поймут, что это нелицензионное оружие.
— Пулемёты. Они просят пулемёты. Сможем наладить производство?
Игорь вздохнул.
— У Вас… у тебя, с собой пистолет? Кольт? — как оружейник, он давно заметил, что я таскаю кобуру скрытого ношения под мышкой.
— Ну да, конечно. Это оружие мне сто раз жизнь спасало. Хочешь наладить производство пистолетов?
— В том числе. Чтобы ты понимал, Аркадий Ефимович, мы в порядке экспериментов и опытов, набивания руки и создания собственной базы чертежей делали и пулемёты, правда, тяжко идёт. Собрали семь.
— О! Я заберу, сделаю ещё