И вообще — уже второй вечер она не читает ничего по теме, не описывает сделанные днём опыты. Ещё три штуки, и можно будет подводить черту. Это то, что нужно. А хочется… вообще ничего не делать, примерно как Ирвин, и только когда уже станет совсем невмоготу, подскочить и побежать. Вообще, она может ничего этого не делать. Работа на кафедре не требует от неё особых сил. Успеет. Можно расслабиться и вернуться к диссертации когда-нибудь потом. Всё равно её никто не торопит. Только вот… сможет ли она потом? Не будет ли поздно?
И когда это — потом?
Она и без того потратила два года на чужую, как она сейчас понимала, жизнь и работу. И осталась не у дел. Сейчас ей не нужно тратить жизнь на чью-то работу, и даже когда она автоматически предложила помощь с подготовкой статьи, Ирвин тут же затормозил её — мол, если сам не справлюсь, то попрошу помощи. Это было… да нормально это было, вот. Ей дома говорили ровно так же — вот если ты попробовала и сама не справилась, тогда приходи и рассказывай, и мы поможем. Правда, братик Ронан начинал верещать, что у него ничего не выходит, ещё даже не попытавшись что-то начать, но когда Айлинн однажды сказала об этом маме, та только вздохнула. Понимаешь, дочка, он же не справится, сказала она тогда. На секунду стало обидно — он, значит, не справится, а она должна справляться? Но потом пережилось и забылось. А сейчас вот, значит, вспомнилось.
Помогали ли Ирвину дома? Или говорили — он старший, сам должен всем помогать, как у неё дома говорили Патрику? Правда, Патрик злился и не помогал никому. А Ирвин как-то разруливает дела остальных. Как поняла Айлинн, брат обращается к нему обсуждать неприятности отцовской предвыборной кампании, сестрёнка зовёт навести порядок в школе, а ещё одну сестрёнку она, видимо, увидит в субботу.
Все эти мысли оставили ощущение общей неправильности жизни, хотя — ещё совсем недавно всё было очень хорошо. Айлинн и не думала, что с мужчиной может быть настолько хорошо. И что её упорядоченную голову может сносить от одного взгляда серых глаз. Взмахом рыжего хвоста. Прикосновением кончиков пальцев. Но это было там, в спальне, а сейчас она стояла в ванной, умывалась и таращилась на себя в зеркало. Ей показалось, что футболка коротковата, натянула посильнее. И так почти как платье. Надо было взять домашние шорты, а она забыла. Или… они тут вдвоём, а больше никого не волнует, во что она одета?
Видимо, все эти мысли были большими буквами написаны на её лице, потому что Ирвин посмотрел-посмотрел, усадил её на колени и принялся заговаривать ей зубы. А он это умеет отлично, у неё уже были шансы убедиться.
Киты какие-то панды, моря, путешествия… это всё из какой-то другой жизни, в мире Айлинн Донован ничего такого нет. Не было. Вдруг она что-то потеряла?
Вообще ей даже девчонки говорили, что она слишком уж зарывается в учёбу, работу и мужчину. Прошлого мужчину, конечно же. Правда, Кэти сама большой мастер закопаться в учёбу и работу, а вот Эмбер вполне так умела совмещать и работу, и науку, и личное.
Зато Кэти защитилась и профессор, и этого у неё уже не отнять, а Эмбер и на родной кафедре места не нашлось, и жених бросил. И вот попробуй пойми, что важнее.
А может быть, не нужно ничего себе говорить и ни о чём думать? Она же только-только пробует, как это — с другим мужчиной, совсем не похожим на Стивена. Ей не раз говорили, что она слишком много думает и слишком быстро делает выводы.
Вообще в научной работе она совсем не такая, и не делает тех самых поспешных выводов, пока не проведёт достаточное количество экспериментов и не убедится, что уже можно. Так почему же с людьми-то иначе?
Ирвин засопел во сне и придвинулся к ней ближе, прижал к себе сильнее. А она наконец-то заснула… до будильника.
А после будильника поднялась, поцеловала его, сказала ему спать — потому что это ей надо рано, а ему нет — и пошла умываться. Правда, он поднялся, и сварил ей арро.
— Мне, может, потом надоест, но пока-то очень даже по фану, — пояснил Ирвин.
Поцеловал её, сам вызвал ей такси до Академии и велел не вешать нос и ждать его, а он придёт.
Айлинн успела прийти на кафедру, проверить почту, перебросить профессору Довсу срочное и ответить на остальное, когда зазвонил телефон. И это была госпожа Маффет с родной кафедры общей артефакторики.
— Айлинн, я очень прошу о помощи. У нас подвисли практические занятия у первокурсников, сегодня, завтра и послезавтра, никто не может их подхватить.
— Что случилось, госпожа Маффет? Чья это группа? — кто-то заболел?
— Это группа Тейблтона, как его только земля носит, — Айлинн прямо представила, как та сморщилась. — Куда-то делся, профессора предупредил только сегодня утром.
Первым побуждением Айлинн было — тут же сказать, что да, она готова и согласна, и бежать. А потом словно кто-то в бок толкнул.
Она набрала побольше воздуха и решилась.
— Госпожа Маффет, я смогу взять эти занятия, но только официально. Вы сможете решить вопрос с почасовкой? Мне будут нужны официально проведённые занятия к защите. Всё же я аспирантка профессора Сансета, так что больших проблем быть не должно. Всё в пределах кафедры.
Та вздохнула — видимо, надеялась, что так пройдет.
— Хорошо, Айлинн, я сейчас попробую это решить. Перезвоню.
Она перезвонила уже в самом конце второй пары. Как раз пришёл Ирвин, подошёл поцеловаться.
— Кто это тебя там хочет? — усмехнулся он.
— Родная кафедра, — она взяла телефон и ответила. — Да, госпожа Маффет, я слушаю. Удалось? Замечательно. Да, я готова прийти прямо сейчас. Спрошу, на чём они остановились, разберёмся.
— Ты как будто победила кого-то, — улыбнулся Ирвин.
— Кажется, так, — улыбнулась она в ответ.
* * *
Ирвин проснулся от завывания Айлинновского будильника… и ещё глаз не открыл, когда понял — всё хорошо. Вот он, вот она, конечно, если бы сегодня выходной, то было б ещё лучше, но так тоже отлично. Правда, Айлинн зашевелилась и отправилась умываться.
Он потянулся поцеловать.
— Спи, — тихо сказала она. — Тебе же никуда не надо так рано.
Он пробормотал что-то нечленораздельное, и правда уже было заснул,