Маркус мягко улыбнулся, смотря в мои глаза.
– Это отличные навыки, – сказал он. – Однажды, они могут спасти твою жизнь.
– Да, – тихо сказала я. – Мой папа… он всегда слишком оберегал меня. Думал, что пока он и мама живы, значит со мной ничего не случится и мне не обязательно знать что-то ещё, кроме того, что написано в учебниках, – я села на край стола, слегка болтая ногами, пока Маркус внимательно слушал и наблюдал за мной. – Мама умерла через несколько дней после того, как родила Лео, а папа… он не смог вынести утрату и ушёл на охоту один. Когда он вернулся, то это был уже не мой папа.
Маркус подошёл ко мне и встал рядом, плечом к плечу, облокотившись на стол. Мы оба смотрели перед собой.
– Итан застрелил его на моих глазах, пока я убаюкивала Лео. Я… – я замялась на мгновение. – После этого мне стали постоянно сниться кошмары, а родителей мне заменил Остин, который изо всех сил старался для меня и Лео. Он начал брать меня с собой на короткие и неопасные вылазки, где учил всему, что я сейчас знаю. Пару раз даже дал выстрелить из своего ремингтона, – ухмыльнулась я. – Но мне всё равно не хватало стойкости и упрямства, а сейчас… сейчас я понимаю, что хочу быть сильной.
– Похоже, он сделал свою работу на отлично, – сказал Маркус, поворачиваясь ко мне.
От его слов стало теплее.
– А что насчёт тебя? – я решилась сменить тему. – Ты всегда был таким… собранным? Или это приходит с опытом?
Маркус тихо рассмеялся, и в его голосе прозвучала какая-то горечь.
– Собранным? – переспросил он. – Не уверен, что это слово кто-то когда-либо применял ко мне. Я просто знаю, что нельзя позволить эмоциям управлять собой. Это не значит, что я их не чувствую или не умею показывать близким мне людям.
Он замолчал, будто решая, стоит ли говорить дальше.
– Я понял это пять лет назад, когда мы пришли на Тету, – тихо сказал он. – Урок был прост: либо ты учишься держать себя в руках, либо сдаёшься. Мне второй вариант никогда не подходил.
Его голос прозвучал сдержанно, но в нём, почему-то чувствовалась боль. Я не стала ничего спрашивать – видимо, он сказал ровно столько, сколько был готов.
– Думаю, в этом мы похожи, – осторожно заметила я. – У нас обоих нет права на слабость.
Он взглянул на меня, и в его глазах мелькнула тень уважения.
– Возможно, – согласился он. – Но знаешь, даже сильным иногда нужно позволять себе отдых. Не забывай об этом.
Я улыбнулась, слегка кивая. Этот разговор оказался не таким сложным, каким я ожидала, но он оставил странное чувство – будто между нами появилась тонкая ниточка доверия.
– Ну, а теперь тебе пора возвращаться, – сказал Маркус, разряжая мой учебный пистолет. – Не хочу, чтобы ты валялась от усталости вместо того, чтобы работать. Постарайся не опаздывать в этот раз.
– А ты? – я посмотрела на него с лёгкой усмешкой. – Ты тоже отдыхаешь?
– Вполне возможно, – ответил он, улыбнувшись в ответ. – Но сначала я посмотрю, как ты выйдешь отсюда.
Его слова вновь вызвали смешок, но я подчинилась. Идя к двери, я чувствовала его взгляд у себя на спине. Это ощущение не давало мне расслабиться, но в то же время подгоняло и заставляло идти с гордо поднятой головой.
Когда наконец я вошла в лифт и двери закрылись, я позволила себе выдохнуть. Эта небольшая тренировка оказалась куда более насыщенной, чем я предполагала.
***
С того вечера прошло две недели.
Время текло неумолимо, перетекая из одного дня в другой, заполняя пространство работой, тренировками и неизменной борьбой за выживание. Раны на моём теле заживали, но воспоминания всё ещё жгли изнутри, оставляя тонкие незримые следы на сердце.
Остин шёл на поправку быстрее, чем кто-либо ожидал. Купер и Клэр буквально вытянули его с того света, а лекарства, которые достали Маркус и Тео, казались чудом – тем редким, необъяснимым случаем, когда что-то действительно работало так, как должно. Инфекция сдалась почти сразу, не оставляя за собой следов, а глубокий разрез на боку затягивался с пугающей скоростью. Через неделю Купер заявил, что ему больше не нужен постоянный присмотр, и отпустил в комнату, которую ему выделили на нашем уровне.
Но даже несмотря на выздоровление, Остин пока не мог вернуться к привычному ритму. Он много времени проводил с Клэр – та следила за тем, чтобы он не делал резких движений, не перетруждался и, в целом, не вытворял ничего глупого. Если же Клэр не могла быть рядом, за него «отвечал» Лео, который с удовольствием занимал дядю болтовнёй обо всём на свете, рассказывая о школе, друзьях и даже о книгах, которые я ему советовала. Я часто замечала, как Остин улыбался, слушая брата. В эти моменты в нём появлялось что-то прежнее, что-то из той жизни, что осталась в Галене.
Джесси тоже постепенно возвращалась к жизни, вползая из своей скорлупы. Она больше не выглядела той сломанной, затравленной девушкой, что пряталась в комнате после нашего прибытия. Её рана на руке зажила, оставив лишь красное пятно, и это было напоминанием, но не клеймом. Сначала она просто выходила в коридоры, делая это осторожно, словно проверяя, не ждёт ли её новая опасность. Затем начала чаще появляться в общей столовой, а потом и вовсе пошла работать в школу, предложив свою помощь.
Дети её полюбили мгновенно. Я не раз слышала их смех, когда проходила мимо. Иногда она рассказывала им истории, иногда помогала с уроками, а иногда просто сидела среди малышей, позволяя им заплетать ей косы или играть с её руками. Она становилась другой – мягче, теплее, но вместе с этим сильнее.
Иногда к нам в комнату приходила Грета. Она видела, насколько сильно Лео был без ума от Аппы, а тот, в свою очередь, получал настоящее собачье удовольствие, позволяя малышу копошиться в своей шерсти или когда тот бросал ему мяч. Их отношения крепли с каждым новым визитом.
А я… Я тоже менялась по-своему.
Тренировки стали неотъемлемой частью жизни. Они были суровыми, беспощадными, жёсткими, но с каждым днём тело меньше жаловалось на боль, меньше протестовало против нагрузок. Я чувствовала, как оно перестаёт быть моим врагом и начинает слушаться. Синяки сходили быстрее, мышцы уже не горели огнём от усталости. Я даже смогла набрать ещё немного веса. В зеркале я выглядела иначе –