Маркус на мгновение задержал на мне взгляд.
– Мы многое знаем о вас, – произнёс он ровно, но его голос прозвучал особенно сухо, словно ставя невидимую границу.
Я немного прищурилась и между нами повисла тишина, нарушаемая лишь гулом работающих ламп.
– Могу я идти? – спросила я, разрывая затянувшуюся паузу.
Маркус молчал секунду, затем шагнул в сторону, освобождая проход.
– Конечно, – чуть хрипло ответил он.
Я кивнула, прошла мимо, ощущая на себе его взгляд, и направилась к лифтам.
– Мэди, – окликнул меня Маркус. Я резко обернулась, вопросительно посмотрев на него. – Купер просил передать, что ты можешь навестить Остина.
Улыбка моментально расплылась на моём лице.
– Спасибо!
Не дожидаясь ничего больше, я развернулась и быстрым шагом направилась дальше по коридору. Сердце колотилось, но теперь не от тренировок, а от нетерпения. Остин. Я смогу его увидеть.
Когда двери лифта наконец разошлись, я вошла внутрь и сразу же нажала на кнопку восьмого уровня. Пока кабина плавно поднималась вверх, я прислонилась к холодной металлической стене, позволяя себе на мгновение закрыть глаза. Тело гудело от усталости, но мысль о встрече с Остином прогоняла её быстрее, чем горячая вода в душе.
Двери лифта открылись, выпуская меня в знакомый светлый коридор. Я шагала по плитке почти бесшумно, каждое моё движение казалось тихим, но уверенным. Спустя несколько минут я остановилась перед дверью палаты Остина. Сделала глубокий вдох, постучала два раза и услышала знакомый, немного охрипший голос:
– Входи.
Я нажала ручку и проскользнула внутрь.
Остин лежал на кровати, укрытый серым одеялом, его тело всё ещё опутывали тонкие трубки, а руки были затянуты в бинты. Он выглядел ослабленным, но его глаза, едва заметив меня, тут же вспыхнули живым светом. В уголках губ дрогнула слабая улыбка, и даже бледность лица не смогла скрыть облегчения, мелькнувшего в его взгляде.
– Мэд… – его сильно хриплый голос звучал удивлённо и радостно одновременно. – Ты пришла.
Я быстро сбросила свои вещи на стул у двери и подошла ближе, опускаясь на край его кровати. Взяв его холодную руку в свою, я крепко сжала её, словно боялась, что он вдруг исчезнет.
– Конечно, Остин. Как же иначе, – мягко сказала я, невольно улыбнувшись, хотя внутри всё ещё ощущала тугой ком тревоги. – Как ты?
Он чуть приподнял плечо, но тут же поморщился.
– Потихоньку иду на поправку, – произнёс он, делая слабый кивок в сторону бока. – Купер и Клэр боролись за меня. Но признаюсь… без тебя и Лео здесь было слишком скучно.
Я склонила голову, хотя внутри всё сжималось от воспоминания о том, как мы все ждали, замерев в страхе за него.
– Нам тоже было скучно без тебя.
Остин чуть сильнее сжал мою руку.
– Как твоя работа? Ты рассказывала мне про ферму, – спросил он, слегка приподнимая бровь.
– Да, местные фермы просто невероятны! Я работала на одной из них несколько дней, но…
– Но? – переспросил он, пристально глядя мне в глаза.
Я отвела взгляд, зная, что он в любом случае увидит сомнение в моём лице.
– Но я поняла, что это не совсем для меня, – я глубоко вдохнула, прежде чем продолжить. – И попросила разрешения у Маркуса и Тео, чтобы они приняли меня в отряд тех, кто уходит на задания.
Пальцы Остина ослабли в моих руках, а его лицо медленно потеряло ту тень улыбки, что только что на нём мелькала.
– Мэд… – едва слышно прошептал он.
Я не дала ему договорить. Я знала, что он скажет. Знала этот страх, читавшийся во всём его облике.
– Я знаю, что это очень и очень опасно, – перебила я. – Но я не могу сидеть здесь взаперти под опекой. Меня уже достаточно опекали родители, и что в итоге?
Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. Я знала, что он боролся с собой. С тем, что хотел сказать, но не мог. Потому что я тоже была частью этого жестокого мира, и он не мог оградить меня от него навсегда.
– Я не хочу быть слабой девчонкой, какой была всё это время, Остин, – продолжила я, чувствуя, как из глубины души поднимается давняя обида. – После смерти родителей, ты показал мне, что я сильная и могу бороться за свою жизнь. И я хочу продолжать бороться, а не оставаться в тени собственных страхов.
Остин медленно открыл глаза. Его взгляд был тёплым, но печальным. Он поднял руку и нежно провёл пальцами по моей щеке.
– Ты знаешь, что я буду всегда за тебя волноваться, Мэд, – шёпотом сказал он. – Но я не могу запретить тебе принимать собственные решения и делать выбор.
Я замерла, осознавая, как важны эти слова. Как трудно ему было их произнести. Как сильно он хотел удержать меня, но понял, что это невозможно.
– Спасибо, – прошептала я. – Это много для меня значит.
Он слабо улыбнулся, но его усталость становилась слишком заметной. Я мягко сжала его руку, словно пытаясь передать свою энергию, своё тепло.
– Обещай только одно, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Береги себя. Даже если тебе кажется, что ты справишься с чем угодно. Рисковать нужно, но не бездумно.
– Обещаю, – твёрдо ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал увереннее, чем я чувствовала себя на самом деле. А чувствовала я себя дерьмово, даже несмотря на то, что Остин шёл на поправку.
Он снова закрыл глаза, дыхание стало глубже, и его лицо разгладилось, будто даже эта короткая беседа забрала у него последние силы. Я тихо встала, осторожно поправила одеяло на его груди, а затем наклонилась, легонько коснувшись губами его лба.
– Отдыхай, Остин. Я зайду к тебе завтра.
Подобрав свои вещи, я вышла из палаты. Но не ушла сразу. Несколько секунд стояла в пустом коридоре, прислонившись к холодной стене и слушая, как сердце всё ещё бешено колотится в груди.
Остин был моей семьёй. Моим единственным нерушимым якорем в этом хаотичном, безжалостном мире. Видеть его таким слабым было больно. Невыносимо больно
Но теперь я знала, ради чего должна была становиться сильнее.
Я выпрямилась, глубоко вдохнула и провела ладонью по лицу. Остин был прав – рисковать нужно, но не слепо, не поддавшись импульсу, а осознанно, с умом. Если я действительно хочу научиться защищать тех, кто мне дорог, мне придётся перестать строить иллюзии о героизме и принять реальность такой, какая она есть – жестокой, опасной, но при этом дающей шанс выжить тем, кто готов бороться.
Коридор был пуст, и я направилась к лифтам,