— Я считаю, что это необходимо, — уверенно выдал он. — Не хочу, чтобы Тален повторял мои ошибки.
От напряжения Ивена рукой вжалась в подлокотник дивана, не зная, какие подробности ей еще предстоит узнать за эту ночь. Она вопросительно глядела, ожидая пояснений.
— И в чем же ты ошибся?
— Как ты могла видеть в документах, я был женат, но четыре года назад развелся. Мою бывшую жену зовут Эйза. Еще когда мы просто встречались, я боялся ей говорить, кто я есть. Считал, что смогу это просто скрывать всю жизнь, делая вид, что я — обычный человек. Притворялся. Я сделал предложение, мы поженились, и все было хорошо с виду. Я уже привык жить, скрываясь, хоть иногда и мучила совесть, что я вру любимому человеку. Магов я никогда не презирал по понятным причинам и иногда пытался аккуратно донести до Эйзы то, каким вижу мир. Она не очень любила эти разговоры, а однажды мы совсем поругались. Дело в том, что мы хотели завести ребенка. А ее знакомая родила сына от мага. И Эйза, узнав об этом, бросила крайне неприятную фразу. Дословно не передам, но что-то типа: «Я никогда бы не смогла связать жизнь с магом, тем более рожать от него детей, ведь это будет позором на всю жизнь и мне, и детям». Она долго осуждала ту женщину. И моих сил держаться не осталось. Мало того, что мне стало до ужаса обидно, так еще и я понял, что, если продолжу скрывать, а правда как-нибудь вскроется, то будет еще хуже. И я сказал, что маг. Конечно, за этим последовал скандал. Успокоившись, Эйза приняла решение не докладывать обо мне, но при условии, что мы разведемся, и я оставлю ее в покое, а если когда-то меня поймают, то я должен сделать вид, что она ничего никогда не знала. Ее чувства быстро остыли. Факт того, что я маг, неожиданно перекрыл все хорошее, что между нами было. Мечты о счастливой семейной жизни вмиг развеялись. Мы развелись.
— Мне жаль, что ты столкнулся с таким, — вырвалось у Ивены.
Кастор смиренно покивал головой.
— Знаешь, как бы мне тогда ни было обидно и больно, я ее понимаю и ни в коем случае не виню. Я сам виноват, что скрывал правду. После этого я сделал вывод, что хочу быть собой. Не важно, придется применять магию или нет, я хочу показать, что я хороший человек, пусть и маг. Хочу, чтобы магию перестали бояться. И я твердо решил, что не буду скрывать это в отношениях. В любви не должно быть тайн и недомолвок. Горький опыт научил меня этому. Если человек не готов принять меня, значит, это не мой человек. А мне нужна та, которая примет. Полностью. Как видишь, такой пока что не нашлось, потому я и один.
Что-то кольнуло в груди, задевая Ивену за живое. Ей тоже было тяжело принять, что сердце желает быть рядом с магом. И долго терзали сомнения в правильности этого, но в этот вечер Ивена осознала, что не хочет идти против себя и своих желаний. Не хочет идти против того, кто внезапно стал очень дорог.
— И ты боишься, что у Алирин и Талена такое повторится? — спросила она.
— Да. Возможно, у Талена получится это скрывать всю жизнь, но не факт. А судя по его рассказам и твоим, Алирин крайне негативно настроена к магам. Я сначала удивлялся, почему вообще Тален тогда с ней, но выяснилось, что о своей магии он узнал уже в то время, когда они были вместе. Тален сильно полюбил Алирин и не хотел портить отношения. Поэтому он не хочет, чтобы она знала. Но я беспокоюсь за них.
Поднявшись с дивана, Ивена нервно начала мерить комнату шагами. Прическа стала ощущаться тяжелой, и она расплела ее, распуская волосы и массируя голову. Ивена подошла к окну и стала смотреть вдаль, обдумывая все, что сказал ей Кастор. Она не представляла, как поступить правильно. С одной стороны, Кастор прав, и чем дольше в отношениях что-то скрывается, тем потом хуже и больнее. С другой, в случае с Алирин больно ей будет уже сейчас.
— Но мы же не можем просто так взять и сказать ей сами, это неправильно, — рассуждала Ивена, сокрушенно держась за голову. — Тален сам должен решить, как быть с этим. Я очень хочу, чтобы у них все было хорошо, но эта новость действительно может очень сильно ранить Алирин.
В отражении Ивена увидела, как Кастор подошел к ней, встал за спиной и тоже посмотрел в окно.
— Я и не говорю, что мы должны сообщить ей. Согласен, это дело Талена, и не стоит лезть в их отношения. Но я волнуюсь и не хочу, чтобы моя история повторилась с близким человеком. Я лишь хотел тебя попросить хотя бы попытаться как-нибудь настроить Алирин. Донести, что маги не плохие.
— Эта задача не из легких. Однажды я пыталась завести разговор с ней, — призналась Ивена, опуская руки. — Я просто допустила мысль, что магия может быть направлена во благо. Это было после того, как ты заставил меня задуматься об этом, и мне очень хотелось с кем-то поговорить, обсудить свои мысли. Но Алирин смотрела на меня так, будто я сказала что-то невообразимое. Даже испугалась. Думала, что это какая-то проверка, и сказала, что ты просто дуришь меня. И я ее понимаю. Сложно представить, что инквизитор вдруг стал говорить о магах что-то хорошее.
Она развернулась, вставая лицом к Кастору. В его глазах Ивена увидела приятное удивление и искорки радости. Своими словами она дала ему понять, что в самом деле переменила мнение и уже не отрицает этого. И на душе стало как-то легче.
— Мне тоже было сложно представить, — тихо произнес Кастор. — Когда я с тобой встретился, так захотелось увидеть, что и в инквизиторах есть что-то человеческое. Закралась мысль: вдруг кому-то из вас это все тоже может показаться неправильным и ужасным? Захотелось понять, что не все в этом мире потеряно. И я увидел, что так и есть. Ты как-то говорила, что подозреваешь, будто я специально пытаюсь тебя заманить, чтобы заиметь выгодные связи с инквизитором или вообще использовать тебя. Но это не так. Я не хочу никому мстить, не хочу предавать, делать больно. Я борюсь за обратное. Хочу, чтобы мир стал лучше. И каким бы паршивым он ни казался, сколько бы лет мне ни было, я все еще верю, что это возможно. И