Дамы, включая Артемиду, пошли собираться, поскольку времени до начала нашей операции оставалось менее часа. За столом задержался только Бабский и я спросил его:
— Алексей Давыдович, как тебе богини в обнаженном виде? Штаны членом не порвал?
— Ваша милость, это потрясающе! Я случайно увидел! Уж извините, увидел и остолбенел! Стою, не могу пошевелиться! Уж не сердитесь, Александр Петрович, но на меня напало такое обалдение, что я уйти никак не мог! — заверил поручик. — Не представляю, как вы себя сдерживаете возле них! Да еще двоих сразу!
— А я себя не сдерживаю. По крайней мере, сдерживаю далеко не всегда, — я глотнул из чашечки остывший кофе. Что-что, а кофе у Разящей в Сердце был так себе. У меня дома так получше будет.
Минут через пятнадцать моего общения с Бабским, на террасу вышла Элизабет и Бондарева, и я поспешил к ним.
— Саш, мне оружие и одежду не вернут что ли? — озаботилась Стрельцова, после наших утренних объятий.
— Должны вернуть. В крайнем случае остробой заберешь у Бабского. У Наташи возьми «Karakurt». Хотя я очень надеюсь, что оружие нам не потребуется, — сказав это, я далеко не был уверен в таком удачном раскладе. Ведь владения Геры полны всяких неприятностей: если ходить запретными тропами, то вполне можно нарваться на гарпий или еще менее приятных существ.
Оружие и одежду Элизабет все же вернули, сразу как я обратился к Артемиде. Тут же прибежали служанки богини, принесли два тяжеленьких свертка с вещами баронессы и ее рюкзак.
Время приближалось такое, что по прикидкам Афины, Гермес уже должен был навестить Геру, и нам стоило поторопиться. Хотя портал Артемида могла открыть в любой точке своих владений и даже из самого дворца, она предпочла отвести нас к началу сада. Там на лужайке, разделенной ручье, Небесная Охотница сложила ладони лодочкой, собирая силу, способную пронзить пространство. Эта высокая магия чем-то напоминала «Туам латс флум» — мою способность замедлять время в определенной области. Темная точка между ее ладоней разрасталась, отплывая вперед и превращаясь в воронку с темно-синими, закрученными вихрем краями. Скоро в центре появилось светлое пятно, быстро разрослось и в нем проступили очертания леса и далеких гор — владения Геры.
— Проходите! — пригласила Артемида, отступая от портала, давая мне место.
Я вошел первый, сразу перенося часть внимания на тонкий план, сканируя и одновременно оглядывая начало густого леса справа.
— Не спеши! — тихо предостерег я Элизабет — она, держа наготове, «Кобру» и остробой, норовила меня опередить.
После Стрельцовой на зеленую лужайку ступила Бондарева, за ней Бабский.
— Наташ, отработайте с Алексеем контуром, — попросил я, убедившись, что в радиусе метров двести опасностей нет.
— До ее дворца отсюда далеко, но ближе не могу. Слишком рискованно: если Гера еще здесь, она почувствует меня и может распознать открытие портала, — пояснила Артемида. Она снова свела ладони лодочкой, и переход, соединивший два небесных владения, свернулся.
— Тебе виднее, дорогая. Вам втроем нужно выбрать самое безопасное место. Пусть лучше мы с Элиз потратим чуть больше времени на дорогу, — сказал я, в ожидании результата от менталистов.
Бондарева и Бабский, сомкнув руки и образуя контур, простояли неподвижно еще пару минут, затем штабс-капитан доложила:
— Здесь все чисто. Есть мелкие зверьки, олени. Ближе к реке два тигра. Что-то непонятное справа в пещерах, но это далеко.
— Астерий, ты уж доверься мне. Думаешь, я не в состоянии защитить твоих друзей? — с легкой обидой сказала Небесная Охотница.
— Арти, я в тебе совершенно уверен. Просто не хочу лишний раз осложнять вам жизнь, — разъяснил я. На самом деле, все было не так просто. Я не сомневался, что Разящая в Сердце легко справится с любым зверьем, которое может появиться в этих заповедных местах. Но если вдруг сюда прилетит стая гарпий или те же эринии, то Артемиде будет нелегко отогнать их всех сразу. А ведь в это время мое тело и тело Бондаревой будет неподвижным и беззащитным. Даже я, более опытный в таких ситуациях, чем Артемида, мог бы не успеть отразить атаку крупной стаи.
— Ладно, дамы, остановимся здесь, — окончательно определился я, пройдя к дальнему краю поляны и выбрав место в тени старого дуба.
— Сэм, на тебе ментальное прикрытие. Уж постарайся, как умеешь. Наталья Петровна, прошу, — пригласил я, ложась на траву и похлопав по удобному месту рядом с собой.
В этот раз мы с Наташей еще быстрее поняли друг друга. Она легко перехватила управление моими энергоканалами. Я привычным способом выкатился из тела, завис над ним, озираясь, хотя знал, что тонкий план чист в ближнем радиусе, если не считать мелких сущностей. Опустившись ниже, я уплотнил свое астральное тело, делая его видимым и максимально похожим на графа Елецкого, который лежал сейчас рядом с Бондаревой.
Поскольку я появился за спиной Стрельцовой, она меня пока не видела. Я подлетел к ней и, коснувшись, волос баронессы, ментально окликнул:
— Элиз!
Она услышала. Тут же повернулась, хватаясь одновременно за рукоять «Стальной Правды».
Я рассмеялся:
— Как я тебе такой?
— Демон! Ты прекрасен! — с вдохновением отозвалась Стрельцова.
— Поторопитесь, Астерий! Сейчас не время любоваться друг другом! — сказала Артемида, присаживаясь в густую траву.
— Все, идем! — я подлетел к богине, поцеловал ее в губы легким, как прикосновение ветра поцелуем, и направился в сторону дворца Геры.
Элизабет пошла за мной, следуя по тропе через лесную чащу.
Глава 24
Сладкий плен
Примерно с полчаса мы двигались через густой, сумрачный лес. Иногда между деревьями проступали розовые скалы — они были ориентиром, потому как в том направлении находился дворец.
Я периодически останавливался, задерживая Элизабет, сканировал местность вокруг. По пути прикидывал, что произойдет, если Афина не сможет задержать Геру до того момента, как мы уведем Майкла. Разумеется, тогда наша операция станет в разы сложнее. Увести барона Милтона из-под носа богини — дело непростое: придется выжидать подходящего момента, во многом рисковать. Рисковать, увы, не мне, а Элизабет и самому Майклу. Я не знал, как может повести себя непредсказуемая жена Громовержца, если вдруг распознает наш замысел. Скорее всего, она заставит Майкла вернуться, а нас всех постарается