– Ты прекрасна! – сказал он наконец, поцеловал меня в начало левого бедра, затем в начало правого и поднялся на ноги.
Его слова поразили меня в самое сердце. Не то чтобы я считала себя уродиной, но солгу, если скажу, что моя самооценка не получила тяжелый удар после истории с Ченсом – особенно после того, что было (точнее, чего не было) у нас в постели.
С Ченсом мы были вместе – в широком смысле слова – два года, потом три с половиной месяца женаты. И за все эти два с половиной года занимались сексом… ну, хорошо, если раз десять. Пока мы просто встречались, это меня не беспокоило, но когда поженились, начало давить за самооценку. Мне казалось, что он меня не хочет, что я ему противна; а всякий раз, когда я пыталась об этом заговорить, он просто отмахивался.
Теперь же я не сомневалась, что Уэст хочет меня не меньше, чем я его – и это расковывало и освобождало, словно дарило крылья.
Так что я поцеловала его еще раз. Обвила руками и прижала к себе, желая соприкоснуться с ним как можно теснее. Он сжал меня в объятиях, оторвал от пола и понес в постель. Уложил нежно и осторожно: никто и никогда не обращался со мной с такой заботой, не только во время секса, но и вообще.
– Только об этом я и думал с того самого вечера в баре, – прошептал Уэст, склонившись надо мной. – А ты воображала, что бы было дальше, если бы нас не спугнули?
Я молча кивнула. Еще бы! За последние месяцы я проигрывала в голове эту фантазию много-много раз.
– Я хотел прижать тебя к стене и отыметь прямо там! – Уэст легко прикусил меня за шею. – Когда Брукс нас спугнул, я как раз собирался назвать свое имя – потому что хотел услышать, как ты выстанываешь его снова и снова, пока я врываюсь в тебя… – Он облизнул мне шею, и я шумно втянула в себя воздух. – А потом ты появилась здесь – и в первый раз в жизни я почувствовал, что мне повезло.
Я рассмеялась неровным, задыхающимся смехом.
– Прости, что держалась с тобой так грубо…
– Не извиняйся, – ответил Уэст, двинув бедрами так, что от этого застонали мы оба. – Странно сказать, но меня это заводило.
– Уэст… – заговорила я, вдруг занервничав. – Прежде чем начнем, я… я… – Говорить об этом было нелегко, но я хотела разделаться с этим как можно скорее, так что выпалила: – Знаешь, иногда я долго остаюсь сухой – это не потому, что тебя не хочу, не потому, что ты меня не привлекаешь, не думай, просто… просто я вот так устроена.
Уэст, занятый лизанием и покусыванием моей шеи, ответил не сразу.
Наконец, не отрываясь от меня, он прошептал:
– У меня иногда тоже долго не встает – от антидепрессанта. Это не потому, что я тебя не хочу. Честно говоря, по-моему, никогда и ничего я не хотел так, как тебя.
В этот глубокий и трогательный миг – миг, когда мы обнажили друг перед другом свои слабости – мне хотелось смотреть ему в глаза. Я запустила пальцы ему в волосы и заставила поднять голову.
– Значит, – сказала я, – просто не будем торопиться?
Он сглотнул и кивнул.
– Скажи, что ты любишь, – попросил он.
Тут я ненадолго задумалась. То, что я любила в постели в прошлом, не имело значения – прошлое ушло, важен был только Уэст. С ним все по-другому.
– Люблю целоваться, – призналась я – и тут же получила в награду сверкающую ямочками улыбку и, конечно, поцелуй.
– Принято, – откликнулся он.
– Люблю, когда ты со мной говоришь, – продолжала я. – И когда кусаешься, это мне тоже нравится.
Уэст медленно провел ладонью по моему телу – по груди, по животу – и наконец подцепил мизинцем резинку трусов. Везде, где он ко мне прикасался, по телу разливался жар.
– Что же тебе сказать? Быть может, рассказать, как в тот раз на кухне я едва не кончил прямо в джинсы – просто от того, что трогал тебя? – Он прильнул губами к моим губам, разжал их, проник языком внутрь. – Или рассказать, что после этого мне пришлось пойти в душ и подрочить в кулак, представляя, как ты извиваешься на кухонном столе? – С этими словами Уэст начал стягивать с меня трусы. – Или о том, как сладко твоя киска сжимала мои пальцы – так что теперь я умираю от желания узнать, каково погрузить в нее член? – Наполовину скатившись с меня, он стащил трусы и швырнул их через всю комнату, а потом потянул меня за собой и уложил на себя. – Или сказать, что еще много дней после этого я ощущал на пальцах твой вкус?
Боже правый! Уэст не просто спросил, что мне нравится в постели – действительно начал делать то, что мне нравится! Этот мужчина – и вправду что-то особенное. Я склонилась к нему и прильнула к его губам. Бедра задвигались, будто по собственной воле. Уэст, обхватив большими сильными ладонями мой зад, прижимал меня к своей ширинке – и это было так хорошо, господи, так хорошо!
Я чувствовала, как отвечает ему мое тело – словно обжигающая лава текла вниз по позвоночнику и скапливалась между ног.
– Да, милая, вот так! – шептал он мне между поцелуями. – Возьми то, что тебе нужно!
«Ты. Мне нужен только ты».
Я села и потянула его за собой; теперь мы оба сидели, по-прежнему сплетясь друг с другом. Я царапнула ногтями по спине, запустила пальцы ему в волосы. Он, по-прежнему придерживая меня одной рукой, другой расстегнул лифчик. Бретельки соскользнули с плеч, и от этого я едва не вскрикнула.
Рядом с ним все ощущалось слишком сильно, слишком остро, слишком… Или, может быть, не слишком? Возможно, так и должно быть?
Теперь я была обнажена – и истекала влагой, но Уэст по-прежнему не спешил. Целовал меня, ласкал, давал тереться о него бедрами. Через несколько минут снова перевернул меня на спину, а сам поднялся. Я потянулась к нему.
– Секунду, милая, – сказал он. – Что-то на мне многовато надето!
Он расстегнул джинсы, стянул их с себя и перешагнул через