— Что за вздор! — воскликнул Карл Венедиктович, снова взмахивая руками, — Лизонька, Вы говорили, что он упрям и надоедлив, но не до такой же степени! Прицепился как репей к собаке, не отодрать.
Он резко сменил направление. Отвернул от стены, и засеменил вглубь комнаты. Я же застыл на месте.
Надоедлив? Упрям? Репей? Да пошёл он! Колобок очкастый.
Я развернулся и зашагал к выходу. Как-нибудь без этого пончика разберусь со своим индексом. Тоже мне, нашёлся….
— Ростислав, стой, — раздался голос Лизы, и она схватила меня за руку.
Ощутил тепло её ладони на запястье. Посмотрел на неё, и она, тут же покраснев, убрала руку в карман белого халата.
— Не уходи, пожалуйста, — прошептала Лиза, уставившись в пол, — прошу тебя.
— Да нафиг надо? — дёрнул я плечом.
— Ростислав, — Лиза подняла взгляд, её лицо всё ещё ярко пылало, — прости его, он не от мира сего. Постоянно болтает, рассказывает абсолютно всё.
— Оно и заметно, — хмыкнул я, — ляпнул, а теперь заднюю даёт.
— Тренируется, он гений, но язык без костей, вот и не отпускают его из центра уже лет сорок, — Лиза робко протянула руку и, взявшись кончиками пальцев за мой рукав, прошептала: — пойдём, пожалуйста. Он, правда, лучший.
— А я думал, что лучшая ты, — улыбнулся я, поддаваясь на её уговоры и шагая следом.
— Да, я лучшая, — прошептала Лиза, — а он мой учитель, но я его превзойду. Уже в чем-то превзошла.
— Понятно, — вздохнул я, замечая профессора около странной медкапсулы, похожей на гоночный болид. — Только пусть он не обзывается.
— Не будет, — кивнула Лиза, — я его отвлеку.
— Вот вы где! — заметив нас, взмахнул руками профессор, — Лизонька поспешите, времени мало, потом намилуетесь со своим героем.
Градус смущения подскочил к потолку и пробил его. Лиза покраснела пуще прежнего, хоть Свёклой зови. Отпустила мой рукав и, стараясь не встречаться со мной взглядом, шагнула в сторону.
— И вообще, хватит ходить вокруг, да около, раздевайтесь уже, — добавил профессор, и я глянул на него удивлённо.
Карл Венедиктович открыл болид и указывал мне на заполнявший его нутро зелёный гель.
Фух, помотал я головой, не так его понял. Ладно. Хрен с ним. У Меньшова про ИИ спрошу, подумал я, и расстегнул рубашку.
Минута, и я, в одних плавках, залез в капсулу. Гель тут же скрыл моё тело, оставив на поверхности только голову.
А тут удобно. Лучше чем в стандартных капсулах. Просторнее, что ли.
— Командир, ты будто в засаде, — усмехнулся Фея, когда ребята догнали меня и окружили капсулу. Карл Венедиктович с Лизой в это время отошли к какому-то экрану.
— Не, он монстр из фильма ужасов, — возразил Рифкат, — высматривает жертву, а потом каак прыгнет.
— Вам лишь бы поржать, а я за ним целый месяц так присматривал, — Миша Гусаров растолкал бойцов и, подойдя вплотную к болиду, отвернулся. — Нет, до сих пор не отошёл, не могу смотреть, переживать начинаю.
— И я тебя люблю, — хмыкнул я, не придумав ничего лучшего.
— Да чтоб ты понимал? — махнул рукой Миша. — Я… что за…?
Грохнуло. У входа взметнулся дым.
Бойцы рухнули на пол. Раскатились в стороны. Затаились.
— Бросайте оружие! — разнёсся от двери чей-то голос. — Стреляем на поражение! Работают Бобры!
— Кто работает? — я осторожно выглянул из-за борта капсулы и заметил рядом с собой Серёгу.
— Я тут не при чём, — дёрнулся Бобёр.
— БОБРЫ, — мимо нас прошёл Карл Венедиктович, — Боярский отряд быстрого реагирования. — Он взмахнул руками, — А Вы думали? Нас охраняют.
— Вообще не при чём, — помотал головой Серёга.
— А у нас кричалка лучше, — выдал из-под стола Фея, — более звучная.
— Не стреляйте, — профессор тем временем дошёл до экрана на стене и стал там что-то нажимать. — Я забыл снять с сигнализации.
— Ну, Карл Венедиктович, опять? — зазвучал тот же голос, и боец в сером доспехе вынырнул из дыма. — Не даёте нам расслабиться?
— Не опять, а снова, — отмахнулся профессор, возвращаясь назад, — и не надо возмущаться, как будто это в первый раз.
— Так потому и возмущаюсь, что не в первый, — пробубнил боец, дым рассеялся, и за его спиной показались ещё пятеро таких же бояр. Они грамотно заняли позиции. Кто-то присел на колено, кто-то застыл, прикрываясь стеной, а один из них вообще, водрузил на стол пулемёт.
— Поговорите мне ещё, Ростислав Драгомирович! — воскликнул профессор и махнул рукой, — идите уже, а Вы, Ростислав Драгомирович, полезайте обратно.
— Куда? — вырвалось у боярина.
— Так я молчу! — воскликнул я.
Карл Венедиктович замер. Посмотрел на меня, на боярина и покачал головой.
— Вот незадача, — произнёс он, — Ростислав Драгомирович…
— А? — ответили мы одновременно и профессор завис.
Боярин тёзка откинул шлем и, широко улыбнувшись, показал мне большой палец вверх. Ответил ему лёгким кивком и он, забрав своих бойцов, вышел из лаборатории.
— Блин, вот они крутые всё-таки, — протянул Бобёр, — доспех крутой, я такого не видел.
— Если запросишь перевод, то подпишу, — хмыкнул я, — не буду мешать воссоединению семьи.
— Да иди ты, — улыбнулся Серёга, — мне и здесь хорошо.
— Ростислав Драгомирович? — Карл Венедиктович внезапно ожил.
— Да? — протянул я.
— Второй ушёл? — профессор говорил осторожно, глядя чётко перед собой.
— Так точно, — кивнул я, хоть он и не мог увидеть.
— Отлично, — выдохнул Карл Венедиктович, его плечи расслабились, и он обернулся ко мне, — тогда приступим.
* * *
— Поздравляем, индекс Вашего развития составляет тридцать пять пунктов, — на этот раз из динамиков раздался приятный женский голос.
Тут же щёлкнули замки, и крышка медицинской капсулы с лёгким шипением отъехала в сторону.
— Как тридцать пять⁈ — услышал я возмущённый голос Лизы. — Не может быть! Я лично видела, как он лавину остановил, мы выжили благодаря ему.
— Голубушка, не надо кричать, — отвечал ей нудный голос профессора Вздора, — машина