Саша хрюкнула. Прокашлялась тихо–тихо, прикрыв рот ладонью и чуть отвернувшись. И она, конечно, старалась делать это деликатно, но всё равно ведь не выходило. Фарфоровая кожа анакондушки покраснела. Да и звуки, и трясущиеся плечи выдавали её хохот.
— Я сказал что–то смешное? — непонимающе удивился мужчина.
— Простите, — извинилась Александра, пытаясь отдышаться и прийти в себя. — Прошу извинить мне мою яркую реакцию, я просто в этот момент обратила внимание, какой журнал мнёт в руках Анна. Не сдержалась.
Воеводин заинтересованно опустил взгляд на мои колени, посмотрел на разворот с дорогим автомобилем, выгнул бровь, безмолвно спрашивая, что не так. Я послушно закрыла журнал, показывая обложку.
Мужской смех наполнил салон. Владислав Васильевич смеялся от души, низко, немного басовито. И эти его вибрации в голосе… Не смотря на то, что мы не касались друг друга, я словно оказалась соединена с ним этой вибрацией, гулом, разошедшимся по телу приятной волной, заставившим соски напряжённо застыть, выделяясь под тонким трикотажем и ещё более тонким кружевом нижнего белья.
Казалось невероятным, невозможным, но обычный мужской смех (ну, или не совсем обычный, а смех одного конкретного мужчины) за какие–то несколько секунд завёл моё тело. Что называется, с пол–оборота. А ведь я никогда не отличалась повышенной возбудимостью. Как–то провела всю жизнь практически монашкой. Пара романов — весь мой багаж знаний в области страсти и секса. И, признаюсь, опыт оказался не настолько удачным, чтобы пытаться это повторить. Да и некогда было. И сил после трудового дня не оставалось. Или я просто была холодной по своей сути, не знаю.
Только вот рядом с Владиславом Васильевичем мне было жарко. Во всех смыслах этого слова.
— Да, Анна, вы полны сюрпризов. Признайтесь, вы из тех красивых девочек–ботаничек, в которых влюблена половина школы, но никогда в том не признается?
— Э, не знаю. Я много училась и общалась со всеми в основном по делу, — признала под его заинтригованным взглядом.
— Думаю, я прав. А вы, Александра? Вы были школьной звездой? Рассказывайте, — потребовал мужчина.
— Я? Да нет, в школе я была совершенно обычным ребёнком, отличницей, ещё и очки носила, — призналась Саша, впервые за всё время нашего знакомства мягко улыбнувшись. Видно было, что воспоминания о школе у неё весьма приятные. — У меня было множество друзей–мальчишек, с девчонками было не интересно. А потом я выросла и всё изменилось. И я изменилась, — закончила она совсем без энтузиазма.
Ну что за женщина! Никогда не понять, играет она или правду говорит! Кажется естественной. Но я ей не верю и не могу верить.
— Да? Интересно. У меня о вас несколько иные сведения.
Они столкнулись взглядами как мечами, да так, что я отчётливо услышала (ну да, нафантазировала) лязг метала. Всё–таки Саша, как мне кажется, была вполне достойным конкурентом Воеводину. Не зря Илья Андреевич отправил к нему именно её. Она почти никогда не теряется. И не идёт на поводу у чувств. Точнее, идёт, но в отличие от меня, умеет их обуздывать. Хотя бы временно.
— Очень интересно было бы посмотреть на папочку имени меня, — с улыбкой произнесла коллега, даже и не думая извиняться за ложь.
— О, ну что вы? Это конфиденциальная информация, — в тон ей ответил господин Три–Вэ. — Но играете вы потрясающе. Не думали сменить сферу деятельности? Я даже готов вам оказать содействие и замолвить словечко доброму другу в американском кинематографе. Будете голливудской звездой. Там всё так же, как и у нас — интриги, козни. Уверен, вы будете чувствовать себя как рыба в воде.
Признаюсь, про себя я даже разозлилась. Почему он делает столько предложений Саше? Она его… восхищает?
Я попыталась посмотреть на девушку чужими глазами. Красивая, яркая, умная. Да, стервозная. Но ведь есть мужчины, которым нравится именно такой тип девушек?
А что же со мной? Он не отпускает меня от себя и нарочно дразнит, это очевидно всем и каждому, даже мне. У меня складывается ощущение, что в его среде я единственный человек, который не умеет прятать чувства и врать. Может, только это и привлекает? Когда богатые и знаменитые девицы всех мастей говорят ему комплименты и очевидно восхищаются, он вряд ли может им доверять. А мне, простушке с окраин (ох, позор какой! Но, по всей видимости, именно так он меня и воспринимает!) только и остаётся, что побыть его «игрушкой» на некоторое время. Пока не наскучу.
Игрушка игрушкой, но благодаря этому мы летим не в свои рабочие кабинеты, а сидим в более, чем комфортабельном самолёте, и направляемся в далёкую жаркую страну, где, конечно же, будем работать, да ещё и бок о бок с Воеводиным. Что значительно улучшит настроение руководителя «АВД Индастри», а значит, и наше с Сашей положение внутри компании.
Разговор в автомашине на пути к особняку нашего делового партнёра заставил меня по–другому оценить ситуацию. Потихоньку знания укладывались в голове и сейчас я просто диву давалась, как могла поверить в этот «бордельный отдел», например. Да, там работали яркие и красивые девушки, но их задача — ездить на встречи, проводить переговоры на разных уровнях. А учитывая положение нашей компании на рынке, все эти разные уровни были, мягко говоря, выше среднего. Так что и их дорогие костюмы, и штатные стилисты с щипцами, бигуди, плойками, косметикой наизготове — всё оправдано и разумно.
Но до чего смешно! Надо же, поверить кумушкам в кафетерии! Достаточно было просто прогуляться по компании и немного вынырнуть из собственных рабочих целей и задач.
Похоже, эта командировка существенно меня изменит. Уже меняет.
Я смотрела в иллюминатор и немного размышляла, пока Саша общалась на личные темы с нашим гостеприимным, но порой таким невыносимым партнёром. Прислушивалась, конечно. Но они явно присматривались друг к другу.
— Вы мне нравитесь, Саша, — ухватило сознание фразу, которая не могла оставить меня равнодушной. — Вы танк. Вижу цель — иду к ней. Мне это импонирует. Но как вы правильно заметили в своё время, повода доверять вам у меня нет. Подумайте, как это можно исправить.
Глава 7
В целом, полёт прошёл вполне спокойно. Владислав Васильевич