Наконец, его терпение было вознаграждено. Стритч увидел, как чернобородый моряк выскользнул из-за занавеса и быстро прошел к входной двери, важный как петух.
Здорово с ней покувыркался? Это хорошо! Скорее всего, она еще лежит в постели. Это облегчит его задачу.
Стритч поднялся и бочком двинулся вдоль стены, опираясь на палку, что подчеркивало его хромоту. Подойдя к занавесу, он резко обернулся, окинул взглядом зал. Увидев, что никто за ним не следит, он проскользнул за занавес. Там, как и предполагал Стритч, оказалась ведущая наверх узкая лестница.
А еще у ее подножия стоял, скрестив руки на груди, огромный темнокожий мужчина.
– Сюда нельзя.
– Я должен повидаться с твоей хозяйкой Ханной. Это очень срочно.
Джон покачал головой. Было в этом толстяке что-то смутно знакомое.
– Наверх никому нельзя без разрешения миссис Ханны.
– Она захочет меня видеть. Это насчет поставок спиртного. Скажи хозяйке… – Стритч лихорадочно подыскивал имя, любое имя. – Скажи хозяйке, что с ней хочет переговорить Бен Фрай. Она меня примет. Клянусь, что примет.
– Пойду спрошу, – неохотно ответил Джон. – Ждите здесь, пока я не вернусь.
Джон сделал пару шагов по ступенькам и все вспомнил.
– Вы врете! Вас зовут…
Он начал было поворачиваться, но тут Амос Стритч обрушил ему на голову удар тяжелой палки.
Джон молча рухнул на пол и застыл. Стритч быстро огляделся по сторонам. Никакого шума. Он набрал в рот слюны и плюнул на неподвижное тело. Потом переступил через него и, тяжело сопя, зашагал по лестнице.
Дойдя до верхней ступеньки, Стритч увидел лишь закрытые двери. Осторожно приоткрыл первую и заглянул внутрь. Увидел там тускло горевшую свечу и спавшего в колыбели ребенка. Закрыл дверь и перешел к следующей.
Приоткрыв дверь, он увидел, что это гостиная, тускло освещенная одинокой свечой. В камине почти уже потух огонь. В комнате никого не было, но там витал запах женщины, и слева Стритч увидел темный треугольник открытой двери. Он чутьем понял, что это комнаты Ханны.
Стритч вошел как можно тише и закрыл за собой дверь. Ключа, чтобы ее запереть, у него не было, но делать было нечего. Он сделал шаг, покачнулся, и ему пришлось опереться на с грохотом опущенную палку.
После глухого удара из темного дверного проема раздался сонный голос:
– Джош, дорогой, это ты? Ты что-нибудь забыл?
Стритч замер, пытаясь не сопеть.
В спальне наполовину проснувшаяся Ханна очень удивилась. Она была уверена, что слышала какой-то шум.
– Джош? – повторила она.
Ответа не последовало, она встала с кровати и направилась к двери, одетая в ночную рубашку и пытаясь окончательно проснуться.
В соседней комнате она остановилась как вкопанная, глядя на незнакомца.
– Не узнаешь старика Стритча, бабонька? Не так уж много времени прошло. Или, может, тебя любовник совсем разума лишил?
Ханна отпрянула и ахнула.
– Амос Стритч! Боже праведный! Как вы меня нашли?
– Вот приехал посмотреть, кто у меня посетителей отбивает! Говорят, что твое пение. А вовсе и нет. – Он фыркнул, не отрывая глаз от контуров ее тела под тонкой ночной рубашкой. – Ты еще и здесь гостей обслуживаешь. Видел я, как морячок проскользнул сюда, а потом вышел. Нашла ты свое истинное назначение, сука проклятая! Шлюхой из таверны ты была, шлюхой из таверны и осталась!
Ханна не стала отвечать на обвинения. Она отошла от первого шока при виде Стритча, и старая ненависть к нему в полной мере к ней вернулась.
– Приходивший ко мне – мой давний друг и не более того. А теперь уходите, Амос Стритч, пока я не позвала Джона, чтобы он отходил вас вашей же палкой!
– Друг, а? Думаешь, я тебе верю? – В нем закипела злость. – Подумать только, со мной ты корчила из себя недотрогу.
Стритч вспомнил, как она сопротивлялась и колотила его. Теперь он точно знал, что хочет с ней сделать. Поднимаясь по лестнице, цель прихода сюда лишь смутно маячила перед ним. Но сейчас он знал, что изобьет ее палкой до полусмерти! Она больше никогда не покажется хорошенькой ни одному мужчине!
– Немедленно вон отсюда, Амос Стритч! – бросила Ханна. – Если не уберетесь, я позову Джона!
Стритч дал волю презрительному смеху.
– Да кто придет на твой крик? Твой негр валяется мертвый на лестнице. Я его вот этим приласкал!
Он схватил толстую палку обеими руками и, пошатнувшись, шагнул к Ханне.
Она попятилась. По безумному блеску в его глазах Ханна запоздало поняла, что находится в смертельной опасности.
Стритч сделал еще один шаг, и палка со свистом рассекла воздух. Ханна попыталась увернуться, но было поздно. Палка обрушилась ей на плечо, и рука моментально онемела. По-настоящему испугавшись, она вкруговую бросилась к двери. Когда Ханна вцепилась в ручку, Стритч схватил ее за волосы и отшвырнул назад. Пролетев через всю комнату, она поскользнулась и упала на четвереньки. Когда Ханна начала вставать, палка обрушилась ей на спину. Боль пронеслась по Ханне огненным шлейфом, и она закричала.
– Визжи, шлюха, визжи! Тебе это не поможет!
Бац! Палка снова ударила ее по обнаженным плечам.
– Однажды ты меня уже разорила, теперь снова хочешь! Когда я с тобой покончу, ты уже никогда мне ничего не сделаешь!
На этот раз удар палкой был такой силы, что у нее на плече остался кровавый след. Ханна снова закричала.
В эту секунду дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Андре. Его глаза вспыхнули огнем, когда он увидел происходящее.
– Андре, это Амос Стритч! – крикнула Ханна. – Осторожнее, по-моему, он спятил.
– А, так это негодяй Стритч, да?
Стритч повернулся и взмахнул палкой. Андре проворно увернулся.
– Не суйтесь! – взревел Стритч. – Это наше с ней дело, а не ваше!
– Ой, очень даже мое, мерзавец!
Андре схватил стоявшую у камина кочергу и пошел на Стритча, держа ее как шпагу.
– Давайте сразимся! – Он ткнул Стритча кочергой в живот. – Защищайтесь!
Стритч принялся размахивать палкой. Андре парировал все удары, отбивая палку и тыча концом кочерги в торчащий вперед живот Стритча. На его рубашке выступили похожие на ярко-красные цветы пятна крови от острого кончика кочерги.
Ханна поднялась на ноги и, как зачарованная, наблюдала за поединком. Андре встал в классическую дуэльную позицию, слегка уперев левую руку в бедро, а в правой держа кочергу. Он грациозно двигался и был элегантен в своем сценическом наряде, но это был совсем другой Андре, какого раньше она никогда не видела. Лицо его приняло жестокое выражение, глаза превратились