Миновав заводские корпуса, колонна выбралась на Сибирский тракт. Солнце уже поднялось над горизонтом, золотя верхушки заводских труб. Впереди лежала дорога на Казань.
Я кивнул. Взревели моторы, машины одна за другой выезжали на дорогу.
Рассвет едва пробивался сквозь низкие облака, когда наша колонна тронулась в путь. Промышленные окраины Свердловска постепенно сменились предгорьями. Дорога петляла между холмами, местами еще покрытыми пятнами серого снега.
К полудню добрались до реки Чусовой. Еще издали я заметил, что с мостом что-то не так. Остановил машину, вышел осмотреть.
— Половину опор подмыло, — мрачно констатировал Велегжанинов, изучая конструкцию. — Вода поднялась из-за таяния снега в горах.
К нам подошел местный житель, представившийся Андреем Ивановичем:
— Третий день как размыло. Обоз вчера пытался пройти, еле вытащили. Объезд только через Коптелово, а это крюк на сорок верст.
— Сорок верст по такой распутице… — покачал головой Бережной. — Не дойдем до ночи.
Я внимательно осмотрел берега. В полукилометре выше по течению виднелась более узкая часть реки.
— А если там? — показал я рукой.
Александр Иванович прищурился:
— Там брод был. Старатели раньше ходили. Но сейчас вода высокая…
— Звонарев! — позвал я. — Что скажешь?
Молодой инженер уже доставал из планшета расчетную линейку:
— Если организовать временную переправу… Нужны бревна, тросы. Самое важное это точно рассчитать место входа в воду.
Следующие четыре часа ушли на подготовку. Местные жители помогали заготавливать бревна, Велегжанинов руководил строительством съездов к воде. Бережной обвязывал машины тросами для страховки.
Первым пошел наш «Полет-Д». Вода доходила до середины колес, но дизель работал ровно.
— Главное — не останавливаться, — командовал Звонарев. — Держите постоянные обороты!
По одной все машины преодолели брод. Последним шел итальянский «Фиат». На середине реки его мотор вдруг заглох.
— Madonna mia! — донеслось из кабины.
Пришлось вытаскивать тросами. Бережной виртуозно маневрировал нашим грузовиком, пока остальные тянули застрявшую машину.
— Вот что значит наш движок, — довольно хмыкнул Руднев, когда все закончилось. — В воде не глохнет.
Второе серьезное испытание ждало нас на подъезде к Красноуфимску. Дорога шла через низину, размытую весенними водами. Первый грузовик колонны начал проваливаться в жидкую грязь.
— Засасывает! — крикнул водитель. — Не могу выбраться!
Местный возница, проезжавший мимо, остановил лошадей:
— Эх, говорил же старшой дорожной артели, что надо гать мостить. Весной тут всегда топко.
— А далеко артель? — спросил я.
— Да вон за тем лесом стоят. Счас сбегаю!
Через час прибыла целая бригада во главе с бородатым старшим. Притащили бревна, доски, начали сооружать настил.
— Лошадьми будем вытягивать, — распорядился старшой. — Только цепляйте покрепче.
Здоровенные битюги, впряженные по три в упряжку, с натугой вытаскивали груженые машины. Велегжанинов и Звонарев руководили процессом, размещая бревна под колесами.
— А ведь еще неделю назад тут нормально проехать можно было, — говорил старшой. — Это как снег в горах таять начал, так все и поплыло.
К вечеру все машины преодолели топкое место. Бережной, весь перепачканный грязью, но довольный, протирал фуражку:
— Повезло, что дорожники рядом оказались. Одни бы до ночи провозились.
Варвара делала записи в журнале:
— За сегодня прошли всего сто двадцать километров. При такой скорости до Казани еще дней шесть пути.
— Ничего, — ответил я, разворачивая карту. — Главное, что все машины целы. А там дорога должна быть получше.
Солнце садилось за лесом, окрашивая небо в багровые тона.
Глава 20
Казань
После распутицы дорога постепенно выровнялась. Последние отроги Уральских гор остались позади, и перед нами раскинулась бескрайняя равнина. Весна здесь чувствовалась особенно сильно. Талые воды превратили грунтовку в настоящее испытание для машин и водителей.
— Давление масла четыре атмосферы, температура в норме, — докладывала Варвара, не отрывая глаз от приборов.
Бережной вел машину уверенно, выбирая наиболее твердые участки дороги. Его многолетний опыт помогал находить единственно верную траекторию движения даже в этом месиве глины и талого снега.
Позади нас натужно ревел двигатель «Форда». Джонсон явно испытывал трудности. Его машина то и дело проскальзывала на размокшей колее. Через каждые несколько километров приходилось останавливаться, чтобы вытаскивать забуксовавшие машины.
— Синьор Краснов! — окликнул меня Марелли во время очередной остановки. — Questa strada… эта дорога, она невозможна для движения!
Итальянец прав. Его «Фиат» с трудом справлялся с русским бездорожьем. Велегжанинов уже в третий раз помогал чистить забитые грязью воздушные фильтры.
К вечеру добрались до небольшого городка Арск. Местная гостиница с просторным двором приютила все наши машины. Администратор, Прокопий Савельевич Крутихин, оказался радушным человеком и большим любителем техники.
— У меня тут мастерская небольшая есть, — говорил он, показывая помещение. — Располагайтесь, чините свои самоходы. А я уж самовар поставлю.
Велегжанинов немедленно занялся проверкой ходовой части. После целого дня борьбы с распутицей требовалось особое внимание к подвеске и трансмиссии. Звонарев помогал коломенской команде с регулировкой топливной системы. Их двигатель начал работать неустойчиво.
Ночью я долго не мог уснуть, прислушиваясь к весенней капели за окном. Завтра нас ждала Казань, и я точно знал, что там придется столкнуться с куда более серьезными испытаниями, чем весеннее бездорожье. Интуиция подсказывала, что наши недоброжелатели не упустят последний шанс вывести нас из игры.
На рассвете снова в путь. Дорога немного подсохла после ночного заморозка, и первые километры дались относительно легко. Но к полудню солнце растопило тонкую корочку льда, и снова начались проблемы с проходимостью.
— Масло в норме, но расход топлива увеличился вдвое, — докладывала Варвара. — Похоже, эта грязь съедает всю мощность.
Я заметил, как остальные машины все больше отстают. Наш «Полет-Д» уверенно шел вперед, а вот остальным приходилось тяжело. Особенно мучились итальянцы. Их машина явно не рассчитана на такие дороги.
К вечеру вдали показались минареты казанских мечетей. Древний город раскинулся на высоком берегу Волги, и закатное солнце окрашивало купола и шпили в золотистые тона.
Но я не мог любоваться этой красотой. Нужно готовиться к решающей схватке. Казань станет последним испытанием перед финишем в Москве, и именно здесь решится судьба всего пробега.
Казань раскрылась перед нами неожиданно. Из-за поворота вдруг открылся величественный вид на город, раскинувшийся на высоком волжском берегу. Закатное солнце золотило минареты Азимовской мечети, играло бликами на куполе Петропавловского собора.
Мы въехали в город через Арское поле. Здесь кипела стройка — возводились корпуса нового медицинского института. Рабочие, увидев нашу