– Ваше такси уехало, – напомнил Поллард, когда она развернулась, чтобы уйти. – Вы промокнете. Думаю, будет лучше, если вы войдете внутрь. – Он сомкнул пальцы на ее запястье. Ее кожа оказалась мягкой и гладкой. – Я не собираюсь заниматься с вами любовью, миссис Дервент. И предупреждаю: если вы вздумаете кричать, вас никто не услышит, кроме наших людей.
Она рассмеялась, и он сделал шаг назад, пропуская ее в холл. Потом последовал за ней, освещая путь фонарем, но она даже не обернулась. Зачем она явилась, он не понял, зато знал, что сейчас произойдет нечто, без сомнения, захватывающее: встреча Джанет Дервент и сэра Генри Мерривейла.
– Миссис Дервент, сэр, – произнес он, входя в библиотеку, и понял, что произвел сенсацию.
Перед тем как вернуться к входной двери, выполняя приказ Мастерса, сержант успел увидеть вытянувшиеся лица мужчин и ужасно расстроился, что пропустит все самое интересное. Шепотом проклиная собственную невезучесть, он пытался представить, что происходит сейчас в библиотеке. В холле громко тикали напольные часы. Высунув голову под дождь, Поллард сначала мигнул фонариком дважды, а потом еще три раза. Через несколько долгих секунд из тумана материализовались две фигуры, пересекли улицу и приблизились к парадному входу. С сержантом Бэнксом Поллард был на дружеской ноге, да и полицейский в штатском, Райт, имел репутацию хорошего парня.
Бэнкс закрыл дверь и оттащил Полларда в сторону. Он заговорил так тихо, что его голос почти заглушался тиканьем часов:
– Что, черт возьми, у вас тут происходит? Я совершал обход, и…
– Чтоб тебя!.. – чертыхнулся Поллард, когда Бэнкс, снимая шляпу, окатил его водой. – Никто не пытался выбраться отсюда с тех пор, как мы вошли?
– Нет. Так вот, я, значит, только что был на обходе. И это было нечто, скажу я тебе. Столько копов не собиралось в одном месте со времен осады на Сидней-стрит[30]. Брр! Здесь можно курить? Да будет тебе известно, его милость с полудня приказал взять под контроль всех, кто замешан в этом деле. Что ж, большинство из них собрались здесь или крутятся поблизости. Мы только что это обнаружили. Этот адвокат, Дервент, – в доме. Соар – в доме. А теперь там и женщина – миссис Дервент, я в этом уверен.
– Слушай, раз уж за всеми ними установили слежку… Да, миссис Дервент здесь, Соар тоже здесь, но кто этот третий мужчина, который вошел в дом через черный ход в четверть девятого?
– Понятия не имею, – пожал Бэнкс плечами. – И похоже, никто не знает. А ты знаком с парнем по имени Гарднер?
– Он в доме?
– Нет, не в доме. Догадайся где. Он сидит на стене вместе с констеблем Митчелом. Оказалось, этому Гарднеру палец в рот не клади: мигом просек, что Митчел сел ему на хвост, и уж заставил того побегать! Потащил через весь город к Тауэру, провел там по всем экспозициям, потом вернулся через Чипсайд к собору Святого Павла, поднялся на купол, по всем этим ста миллионам ступенек, сделал три круга по галерее Шепота, причем Митчел уверяет, что в галерее до него все время долетали разные умные замечания. Потом на автобусе они поехали в Вестминстерское аббатство… В общем, все в таком духе до самого вечера, пока они не пришли сюда. Здесь он подождал, когда Митчел с ним поравняется, и заявил: «Слушай, парень, я подарил тебе незабываемый день, полезный для твоего умственного развития, но нам обоим хотелось бы расслабиться, так что давай присядем и посмотрим, что из этого выйдет». И теперь они сидят под деревом на стене склада, курят и обсуждают типы оружия. Так что возвращаюсь к своему вопросу: что происходит?
– Бог его знает. Что насчет Филиппа Китинга?
– Не могу сказать. Вроде бы поблизости его никто не видел.
– Тогда кто же этот третий человек? Ты уверен, что он вошел сюда и до сих пор в доме?
– Абсолютно. Понятия не имею, кто он такой, – это не моя работа. Моя работа…
– Да-да, я помню. Шагай к старшему инспектору.
Желтый абажур светильника теперь был сдвинут набок, но светлее в библиотеке от этого не стало. Джанет Дервент сидела на стуле, который ранее занимал ее муж, а он стоял позади нее. В этом освещении миссис Дервент выглядела именно такой, какой Поллард запомнил ее со вчерашней встречи, только теперь она была в белом, а не в черном. Белая бархатная накидка была скинута c плеч, и под ней оказалось серебристое платье с довольно глубоким декольте. Когда колыхались ее рубенсовские округлости, платье вспыхивало и переливалось в электрическом свете. Она оперлась локтем о подлокотник кресла, подпирая кистью подбородок, и сползший рукав обнажил белое запястье с изящным брильянтовым браслетом.
Когда Поллард закончил говорить, никто не проронил ни слова, но было понятно, что его рапорт произвел впечатление. Сквозь приоткрытую дверь он расслышал хриплый шепот Райта:
– Ставлю полкроны[31], что сэр Генри разделает ее под орех.
– Не факт, – послышалось бормотание Бэнкса. – Три с половиной – на блондинку.
– Пять шиллингов.
– Идет. Давай посмотрим твой…
Мастерс вышел за дверь и, никак не прокомментировав новость о Гарднере, отдал распоряжение:
– В доме кто-то спрятался. Не знаю, живой он или мертвый, но вы мне его разыщете. Обшарьте все дюйм за дюймом, переверните вверх дном – злоумышленник должен быть найден. Если он жив, то может начать стрелять, так что держите ухо востро. Нет, Боб, ты останешься здесь. Будешь записывать ответы этой леди.
Мастерс вернулся в библиотеку и захлопнул дверь с нехарактерной для него свирепостью, продолжив опрос присутствующих:
– Итак, мадам. Вы все еще отказываетесь сообщить нам, зачем явились сюда сегодня вечером?
– Мой дорогой мистер Мастерс, – Джанет Дервент произносила слова низким, мелодичным, почти умоляющим голосом, – вы ставите меня в неловкое положение, не так ли? Вы ведь знаете, что я всегда подчиняюсь полиции. Вы не можете этого не понимать, после всего, что у нас с вами было…
У Мастерса внезапно сел голос.
– Прекратите, леди. Прекратите это раз и навсегда. Этот номер у вас не пройдет. Вы ворвались сюда, хотя мы вас не приглашали, – хрипло проговорил он. Миссис Дервент поднесла сжатый кулачок к пухлым губам. – И раз уж вы здесь, то, черт возьми, отвечайте на наши вопросы!
– Джереми, дорогой!
– Да? – откликнулся Дервент.
– Имеет ли он право так со мной разговаривать?
– Нет, дорогая.
– И ты позволишь ему