Серая обложка тетради, желтоватая бумага и четкая разлиновка вызвали в памяти Касуми картину из счастливой студенческой жизни. Вот она немного наискось кладет тетрадь на стол, ручка быстро скользит по бумаге. В аудиторию залетает ветерок, шелестят тетрадные страницы. Посреди лекции сидящая в переднем ряду справа Тиэко неторопливо поворачивает голову и показывает подруге язык…
При этих воспоминаниях в душе Касуми опять сгустились тучи; ветви с молодой листвой за окном аудитории, ненадолго возникшие в воображении, исчезли.
Как жаль, что сейчас вместо истории французской литературы, средневековой поэзии, «Песни о Роланде» она записывает в такую же тетрадь унылую повесть своей ревности.
Касуми подумала, что, если каждый день конспектировать по порядку свои предположения, когда-нибудь они, как пазлы, сложатся в цельную картину и она докопается до истины. Нельзя упускать ни малейшей детали. Вдруг, если их соединить, возникнет важный рисунок.
И Касуми принялась вести дневник.
Декабрь, *** число
Сегодня Кэй-тян на редкость рано вернулся с работы и со смехом рассказал:
– Когда я ехал в электричке, тетка среднего возраста жутко разозлилась на пожилого мужчину, наступившего ей на ногу. А он ей и говорит: «Оказалась под мужчиной, так молчи». Все пассажиры как заржут. Тетка аж покраснела. Веришь?
Я сказала:
– Как неприлично.
– В общем-то, неприлично. – Кэй-тян вдруг угрюмо замолчал и больше ничего не сказал. Он очень сердился, а я страдала от его плохого настроения.
Он хотел меня рассмешить, но я же не дурочка. Он хотел вернуть ту безгранично великодушную женщину, какой я была до замужества. Безгранично великодушную и в сексе, и в вопросах морали. Я уверена, он нарочно хотел меня смутить.
Декабрь, *** число
Пасмурно. Холодный ветер.
Сегодня утром, когда я смотрела, как Кэй-тян собирается на работу, видела, что он завязывает перед зеркалом в гардеробе галстук и довольно улыбается. Ясно, он улыбался, не замечая, что я вижу. Едва об этом подумав, я сразу отвернулась, но неприятное ощущение осталось. По его счастливому лицу я догадалась, что мыслями он далеко от меня. Определенно, он сегодня встречался с Асако или с какой-то другой, новой женщиной. Как и следовало ожидать, вернулся домой поздно.
Декабрь, *** число
…
Дневник ежедневно пополнялся грустными записями, и день ото дня они становились длиннее.
24
Фудзисава Ититаро был теперь на вершине счастья. Его дети, Масамити и Касуми, заключили, как он давно мечтал, счастливые, удачные браки и жили каждый со своей молодой семьей в отдельной квартире, вели современный образ жизни, отказавшись от неприятных старых японских обычаев. Ититаро, вспоминая свою молодость, по-хорошему завидовал, и это чувство было самым сладостным из дарованных ему плодов. Когда в памяти всплывали мрачные картины времен его собственной женитьбы, сколько всего они натерпелись от его стариков-родителей, как страдала его жена и мучился он сам, очутившись меж двух огней, Ититаро бросало в дрожь.
Теперь же, ко всем прочим радостям, у Ититаро появился еще и первый внук. Акико, жена Масамити, в ноябре родила мальчика, похожего на шарик. Ититаро считал, что это прекрасное определение. «Похожий на шарик». Яркий, розового цвета прочный шарик. Упругий шарик. С силой летящий по кругу, как бейсбольный мяч. Запущенный, он мчится и прыгает на колени родителям и дедушке с бабушкой, – смеющийся шарик, радостный шарик, всплывающий в синем небе, точно сверкающий шарик навершия на древке государственного флага… Один взгляд на него – уже огромное счастье.
Ититаро постоянно думал о первом внуке, поэтому не беспокоился, что Касуми последнее время их почти не навещает. Он был уверен, что у нее с Кэйити все хорошо, и с удовольствием планировал свою давнюю мечту – семейную встречу на Рождество. Если бы там еще мог присутствовать его первый внук… Жаль, что младенца, которому не исполнилось и двух месяцев, на танцы в отель «Тэйкоку» не пригласишь. Родители собирались попросить медсестру из детской больницы присмотреть за ребенком, пока их не будет дома.
Ититаро каждый вечер, вернувшись с работы, бесконечно обсуждал с Каёри рождественский праздник.
– Подарки, наверное, лучше вручить в ресторане, – несколько раз повторил Ититаро.
Считалось, что они советуются, но Каёри всегда с ним соглашалась, поэтому советом ее слова можно было считать лишь условно:
– Очень хорошо. А пока что подарки останутся в тайне.
– Да, в этом смысле удобно, что они живут отдельно, – весело сказал Ититаро, точно забыл, как сильно тосковал с тех пор, как Касуми вышла замуж.
На следующий вечер Ититаро опять принялся советоваться с женой по тому же поводу:
– Я тут подумал, пожалуй, безопаснее послать подарки заранее.
– Да, конечно.
– Если вручить в ресторане, они по рассеянности могут их на обратном пути где-нибудь обронить. Отправлю-ка я им все заранее домой. У меня и для малыша есть подарок.
– Ты прав, так спокойнее.
Двум супружеским парам, чтобы никому не было обидно, послали похожие подарки: мужьям – современные американские запонки, женам – итальянские сумки. А внуку заранее подарили американскую детскую коляску – сидячую, которую можно катать и дома по коридору.
Ититаро смотрел на праздник глазами американцев, соривших на Рождество деньгами. Восхищался, сетовал, что традиция делать подарки в знак признательности клиентам и партнерам по бизнесу в конце и в середине года в Японии превратилась в равнодушный, формальный обычай. Идеалом для него была благополучная, без тягот жизнь американцев. Понятно, что не все американцы живут счастливо и без забот, но в путешествиях у Ититаро сложилось именно такое впечатление.
Светлые жилые кварталы в маленьких городках, никаких заборов и изгородей, собака в каждом доме, цветастые занавески на окнах, покос газона в воскресенье… И куда ни пойдешь, повсюду спокойная жизнь: удобная, купленная в рассрочку мебель, вечером в пятницу встречи за игрой в покер, полные достоинства мужья и ухоженные жены, веселые дети, красота и покой – словно все горести, страдания, унылые заботы этого мира всосало пылесосом.
Наблюдения Ититаро можно считать поверхностными, но, если принять во внимание его мечты в течение той половины жизни, когда он в трудной реальности Японии поднимался от инженера до директора, пожалуй, так оно и должно быть.
Наконец настал рождественский вечер. Семейство договорилось встретиться в вестибюле нового здания отеля «Тэйкоку».
На улицах было не протолкнуться от людей, собравшихся отмечать Рождество. Кэйити и Касуми вышли из дома рано, зашли на Гиндзу посмотреть на праздничные гуляния. В палатках продавали сакэ, крепкий алкоголь, дешевые бумажные