– Гусеницей? – он сжал губы в тонкую линию. – Ты, верно, шутишь?
– Вот скажи, есть что-то, что ты не любишь в себе, Аиррэль?
– Глаза, – неожиданно быстро ответил он и отвел угрюмый взгляд. – Они мое благословение и проклятие.
– Ты серьезно? – я растерялась и, махнув рукой, хмыкнула. – А что тогда любишь?
– Крылья. Обожаю свободу и невесомость, способность перемещаться в пространстве.
– Ну, знаешь ли.
– Тебе нравятся мои крылья?
– Конечно. Кто ж в здравом уме крылья-то любить не будет? – Я подняла бокал и предложила тост: – Выпьем за свободу?
Он отпил из бокала и мучительно долго рассматривал меня.
– Ты красивая, – внезапно выдал он и задумчиво оглядел бокал с вином.
– Что? Хм-м, спасибо, – я подавилась вином и смущенно прошептала благодарность, но уверена, что он расслышал.
После ужина мы сидели возле камина на диване напротив друг друга, распивали вино, шутили и рассказывали истории. Рядом с ним время пролетало незаметно. Я ощущала легкость, комфорт и притяжение.
– Скай, не расскажешь об аварии? – он поставил бокал на кофейный столик и придвинулся ближе.
– Зачем?
– Твоя душа страдает. Ты закапываешь себя сожалениями и печалью.
– Зачем ты напомнил? – отвернулась я и встала с дивана. – Уже поздно, пойду спать.
– Никуда ты не пойдешь, пока мы не поговорим.
– Чего ты хочешь? Зачем лезешь в душу и бередишь раны? Мы едва знакомы! – У меня начиналась истерика и возвращались панические атаки. Я развернулась и понеслась к лестнице, но Аиррэль поймал меня и обнял, прижал к своей груди, и меня словно сломало.
– Я была там, сидела на заднем сиденье, когда пьяный водитель протаранил нас. Автомобиль вынесло на встречную, и снова удар. Я помню, как машина перевернулась и загорелась. На мне не осталось ни ссадины, ни царапины, а они… они… Было столько крови и огня, я помню, как кричала и звала на помощь. Родители следовали за нами и успели вытащить меня из горящей машины. А их не смогли спасти. Не могли… машина взорвалась. Понимаешь? Взорвалась вместе с ними, а я отделалась легким ушибом. Говорят, что они погибли мгновенно и уже были мертвы, когда произошел взрыв. А если нет? Когда приехала скорая и пожарные, от машины остались один черный каркас и пепелище… – Я рыдала, вспоминая ужас и переживая заново эту боль. Аиррэль молча обнимал меня, гладил по голове, успокаивал, давая мне возможность выплакаться. – Я осталась жива, понимаешь? Просто чудо, повторяли все, а я хотела умереть. Почему они? За что? А если они сгорели заживо в огне?
Вытерев слезы, я всхлипывала, прижатая к груди ангела, и хваталась за него, как за последнюю соломинку.
– Если тебе будет легче, то я скажу: Азраэль забрала их души до пожара. Они уже были мертвы.
– Правда?
– Да, – Аиррэль смахнул слезы с моего лица.
– В тот день мы собирались у нас дома на заднем дворе, делали барбекю и смотрели фильм на свежем воздухе. Я решила поехать с бабушкой и дедушкой и погостить пару дней у них. Родители ехали следом, намереваясь заскочить в магазин по дороге, – уже спокойнее сказала я, стоя в объятиях Аиррэля и ощущая дикую потребность излить душу. – Мы ехали, пели песни и обсуждали фильм. Удар случился внезапно. Не знаю, как вообще осталась жива после такого.
– Ты осталась жива, потому что твое время не пришло, Скай. Твой Ангел-хранитель спас тебя.
– Ты видел его в моих воспоминаниях?
– Почувствовал. Их нельзя увидеть, лишь почувствовать. Даже я не мог ничего рассмотреть.
Аиррэль перенес меня в спальню и поставил на ноги, удерживая под руку. Я была эмоционально выжата как лимон и не в состоянии разговаривать. Едва коснувшись головой подушки, я отключилась и проспала до утра.
Глава 15
Вопросы
Скай
Ночь пролетела без сновидений, и наутро мне оставалось только радоваться хорошему самочувствию и настроению – как же чудесно, когда нет груза постоянной тревоги! Появилась неземная легкость, да и грусть немного отступила, оставляя прошлое позади. Вспомнились вчерашние объятия Аиррэля и трудный разговор по душам, но вместе с тем пришло осознание, что я подпустила его слишком близко к своему сердцу.
– Какая нежность, – закапываясь в одеяло, сказала я, не желая вставать.
– А придется, Небесная. Тренировку никто не отменял, – послышался голос Аиррэля, но я повела плечами, посчитав это бредом. – Тебе, я вижу, понравилось гостить у меня?
– Это же моя комната? – я села и наткнулась на него, сидящего в кресле напротив постели. – А как ты вошел?
– Сквозь стены, – Аиррэль в открытую насмехался. – Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
– Убедился?
– Жду внизу, – он встал и вышел из комнаты, закрыв дверь.
Я спустилась минут через десять, готовая покорять спортивные горизонты. Тренировка выдалась продуктивной и веселой, я получила удовольствие от процесса и общения с ангелом.
– Аиррэль, расскажи о своих братьях, – я села на траву, отдыхая после упражнений, и решила узнать Архангела получше. Признаться, расставаться с ним не хотелось.
– О ком именно? У меня их много.
– Начни с самого значимого для тебя.
– Митраэль – мой старший брат. Он удивительный, серьезный, всегда горой за нас, на него стоит равняться и брать пример. Думаю, я всегда гордился им. Брат поражает своей проницательностью, но иногда он слишком серьезен и правилен. Мы прошли вместе через кромешный ад, но Митраэль не изменился. Остался верен себе, только перестал улыбаться. Совсем. Серьезный, но мягкий в душе.
– Ты его любишь?
– Люблю? Хм-м. Уважаю – да. Дорожу – да. Одно слово не может выразить всех чувств, что я испытываю к брату, – он склонил голову в мою сторону и поймал мой взгляд.
– И все же ты любишь его больше всех?
– Ангелы – бестелесные души, мы не умеем любить и чувствовать, не способны на эмоции. Ну, почти… – Аиррэль странно замолчал, а я переваривала его слова. – И я не уверен, что могу оценивать любовь с позиции главенства, – он задумался. – Я выделяю старшего брата из многих, скажем так.
Мой мозг немного впал в ступор. Этот изящный Архангел не может полюбить? Такое вообще возможно? Холодные, словно статуи, – неужели он девственник? Да быть не может!
– Говоришь, что не умеешь любить, но братьев же любишь.
– На то они и братья. Я родился с этой любовью, а не приобрел ее. А мы говорим про любовь в несколько ином ключе, романтическом. Романтических чувств я не