(По материалам nado.znate.ru)
ДВОРЕЦ ШАЙО: ОБИТЕЛЬ МУЗЕЕВ
Неподалеку от Марсова поля, на возвышенности, где ранее находился древний замок, на берегу Сены расположился дворец Шайо. В 1823 г. была захвачена испанская крепость — Трокадеро, и возвышенность получила ее имя. В 1878 г. тут появился замок, созданный специально для Всемирной выставки, — большое, но некрасивое строение просуществовало свыше 60 лет, и оно было уничтожено для создания нового замка к новой выставке 1937 г. Этим новым замком и стал Шайо.
Выйдя на террасу, можно полюбоваться великолепным видом на Марсово поле и другие архитектурные сооружения. Немного ниже дворца по холму можно найти зал Национального театра Шайо, который расписан именитыми французскими живописцами. В XX в. произведена реконструкция сада, окружающего дворец; здесь находятся крупнейшие в Париже фонтаны.
Типичное строение для того времени, с яркими чертами конструктивизма, оно состоит из двух пролетов, каждый из которых в длину чуть-чуть не достигает 200 м.
С террасы дворца открывается живописный вид на Эйфелеву башню, Марсово поле и Военную школу. В помещениях дворца располагается музейный комплекс. Восточное крыло отведено под экспозицию Музея монументального искусства Франции. В западном крыле размещаются Морской музей, переведенный сюда из Лувра, и всеобъемлющий Музей человека, демонстрирующий обширные этнографические и антропологические коллекции. Во дворце Шайо находится также Музей кино с коллекцией экспонатов, рассказывающих об истории кинематографа. Ниже здания дворца, в глубине холма, спускающегося к Сене, оборудован подземный зал Национального театра Шайо, сцена которого расположена непосредственно под Сеной (архитекторы Ж. и Р. Нирманс). Интерьеры театра украшены декоративной живописью Мориса Дени, Фриэза, Дюфи, Боннара и Вийяра.
Дворец Шайо
Дворец стал местом действия многих фильмов, таких как «Французский поцелуй» (1995), «Четыреста ударов» (1959), «Сико» (2007), «28 недель спустя» (2007), «Час пик — 3» (2007) и др.
Дворец Трокадеро фигурирует в произведении Эмиля Золя «Страница любви» и во втором томе («Под сенью девушек в цвету») романа-эпопеи Марселя Пруста «В поисках утраченного времени».
Сад дворца Шайо был реконструирован после Всемирной выставки 1937 г. Территорию его украшают мощные фонтаны — самые большие в Париже. В северо-восточной части сада сооружен аквариум, где туристы могут понаблюдать почти за всеми видами рыб, водящимися во французских реках.
(По материалам francefotjou.ucoz.com)
МУЗЕИ РОДЕНА: СТАРЫЙ МАСТЕР ЖИВЕТ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС
«Я всецело за музей Родена, — говорил К. Моне, — и счастлив выразить мой восторг перед великим мастером». «Никто в большей степени, чем он, — писал К. Дебюсси, — не достоин такого удивительного создания». «Кто из французских министров не почтет за честь, — спрашивал Ромен Роллан, — получить в свое ведение подобное собрание?»
И вот на левом берегу Сены, рядом с площадью Инвалидов, возник музей Родена, один из самых своеобразных в Париже…
«Когда Роден вошел в отель “Бирон”, — вспоминает один из его друзей, — он думал только о том, чтобы как-то устроить в нем мастерскую, никаких других мыслей при виде разгрома и запустения в доме у него не было… Роден приезжал из Медона рано и сразу же запирался со своей моделью в зале, где работал крайне напряженно… Медленно прогуливаясь по заросшим аллеям парка отеля “Бирон”, Роден оттачивал свои мысли. А когда наступали теплые дни, он проводил волнующие часы под кронами яблонь и айвы этого чудесного маленького леса!»
Этот отрывок показывает, насколько тесно были связаны последние годы жизни скульптора с отелем.
В конце XIX — начале XX в. Огюст Роден (1840–1917) был широко известным мастером. Став богатым человеком, скульптор решил создать музей в Медоне, где у него был загородный дом. В то же время писатели, художники, музыканты начали кампанию за организацию музея Родена в Париже. «Слава Родена… непоколебима. Было бы очень хорошо, если бы его старые глаза, до того как они навсегда закроются, увидели бы самое превосходное выражение энтузиазма — исторический памятник, в котором были бы собраны все его произведения». Эти слова принадлежали поэту Эмилю Верхарну.
Все говорили об открытии музея в отеле «Бирон», носящем имя одного из владельцев. Особняк, построенный в XVIII в., стал в 1900-х гг. собственностью государства. Что разместить в нем? Каких только предложений не выдвигалось! Ресторан, театр, административное учреждение… А жильцы менялись и менялись. В их числе был и Роден.
Идея организации здесь музея была само собой разумеющейся. Государство предоставляло Родену отель «Бирон». А Роден дарил свои коллекции государству. Вход в музей — с улицы Варенн. За высокой стеной — густой, разросшийся сад. Посетителя все время не покидает чувство, что старый мастер находится где-то поблизости, тем более что на каждом шагу встречаются его творения. Слева от главной дорожки скульптурная композиция «Врата ада» (1880–1917), навеянная «Божественной комедией» Данте. Роден называл ее своим «Ноевым ковчегом». Действительно, «Врата ада» являлись для скульптора своего рода источником новых и новых сюжетов: Уголино над телами детей, влюбленные Паоло и Франческа, Адам и Ева, «Мыслитель», «Три тени»… Каждая из этих групп и фигур зажила под рукой ваятеля самостоятельной жизнью, а ансамбль продолжал волновать Родена до конца его дней.
Музей Родена
К эпизодам из «Божественной комедии» прибавлялись образы, созданные собственной фантазией. Передать «адский вихрь», который, «отдыха не зная, мчит сонмы душ среди окрестной мглы», оказалось задачей, трудно разрешимой пластически. Фигуры вырывались из архитектурных рамок, теряли объемность и трехмерность, ансамбль распадался на отдельные куски. В этих трудностях нельзя не видеть выражение кризиса монументальной скульптуры на рубеже XIX–XX столетий. Роден мучительно бился над «Вратами», и будь он жив, он наверняка продолжал бы работу.
Неподалеку от «Врат ада» на песчаной площадке стоят «Граждане Кале» (1884–1886) — одно из лучших произведений Родена. Если во «Вратах ада» господствовали тоска, страдание, то «Граждане Кале» утверждают величие и силу человеческого духа. Шесть почетных жителей города Кале идут на смерть ради