Так что последние перу месяцев перед летними каникулами, Миша уже не провожал Машу из школы. Ну, а потом было лето. Обострение болезни. Больница. И всё…
* * *
— И что ты теперь хочешь сделать? — спросил я у погрустневшей Маши.
— Хочу его увидеть!
— Зачем?
— Не знаю… Просто…
— Машенька! Ты же понимаешь, что этим ты сделаешь больно только себе и только.
— Знаю.
— И, несмотря на это…
— Да.
— Я ещё понимаю вот, если бы он смог тебя снова увидеть. А так… Ты его видишь, а он тебя нет.
— Мне будет этого вполне достаточно…
— Ну, ладно… Куда нам ехать надо?
28 августа 1982 года.
Москва. Ст.м. «Беляево». Профсоюзная улица.
Дом, в котором проживал Миша Медведев располагался буквально в двух шагах от станции метро «Беляево». Кстати, сама Маша тоже жила в этом доме. Забавная пятиэтажка. Длинная. Аж пятнадцать подъездов в доме было. Школа напротив. Так что провожая Машу до дома, Миша всего лишь в сторону своего подъезда.
Да… Недолго у них прогулка длилась.
— Ну и что дальше? — спросил я у призрачной девушки.
— Ничего… — неуверенно ответила она. — Давай присядем на лавочку. Вон там есть…
Кажется, что она и сама не знала, на что надеялась, когда захотела приехать сюда.
— Маша! Может мы зря всё это затеяли? Я же вижу, что ты чувствуешь себя как-то не так. Даже я тебя не узнаю.
— Я — мёртвая! Я уже ничего не чувствую. — жёстко ответила мне она.
Мы уже сидели на лавочке. «Ладно» — подумал я. — «Посидим, поглядим.»
И вдруг моя полупрозрачная подружка замерла, глядя мне куда-то за спину.
— Вот он… — тихо проговорила она. — Она… Они…
Я не стал оглядываться сразу. Откинувшись на спинку, просто лениво повернулся, как бы реагируя на звук приближающихся шагов. Мальчик и девочка лет двенадцати, держась за руки, приближались к лавочке, на которой сидели мы с Машей.
— Это они… — послышался голос в моей голове.
— Понял уже. — так же мысленно ответил я.
— Он… Он…
— Не горячись! — постарался успокоить я разгневанную девочку. — Давай лучше послушаем, о чём говорят.
Лавочка была довольно-таки длинная. Не такая, как дом, конечно, но хватило места и для нас с Машей, и для этой парочки на другом конце лавочки.
А разговор, между прочим, напрямую касался моей мёртвой напарницы.
* * *
Симпатичный мальчик держал за руку симпатичную девочку, и той явно это нравилось.
— Тебе её точно не жалко? — слащавым голосом спросила девчонка.
— Нет. А с чего это вдруг такие вопросы.
— Ну… Она умерла. Её сожгли и закопали.
— Да пошла она…
— Ты же с ней с перового класса за одной партой сидел?
— Ну и что?
— До дома провожал её…
— По пути было.
— Неужели совсем нисколечко не жалко?
— Меня мама заставляла с ней дружить. Машкина мать с ней работает.
Он сделал паузу.
— Сперва мне было всё равно, а потом когда у неё нашли эту болезнь. Стало противно. Знаешь, как я её ненавидел. Я даже, каждый раз придя домой, мыл руки после общения с ней.
— Ты что, её трогал?
— Нет, конечно. Ещё чего не хватало. Хорошо, что она сдохла.
* * *
На Машу было страшно смотреть.
— Машенька! Успокойся! Люди обычно гораздо хуже, чем ты о них думаешь.
— Я убью его!
— Только не здесь! Давай я отойду подальше в сторону, а ты делай с ними что хочешь!
— Я не смогу…
— Да ладно. На твоём счету уже трое жмуриков.
— И все они были твоими врагами, Максим!
— К чему это ты?
— Похоже, что за тобой должок… — глядя мне прямо в глаза, сказала мёртвая рыжая девочка.
И так хитро-хитро смотрит на меня.
— Маша! Убивать детей я как-то не планировал.
— А те трое, кого я убила, тоже не особо взрослые были. И поторопись! Они собираются уходить…
В одном она точно права на все сто. На мне висит долг. И моих врагов ликвидировала конкретно она.
— Давай сделаем так, Машенька! Я сейчас спрячу тебя. Ты там возьмёшь пистолет. А потом я отправлю туда же и их.
— И что мне это даст?
— Они смогут тебя увидеть. А ты сможешь с ними поговорить и поквитаться за всё. Я думаю, что они не будут особо дёргаться, учитывая аргумент, в виде пистолета в твоих руках.
— А потом?
— Ну а потом мы поедем в какое-нибудь уединённое место, где нас никто не увидит, и я их выкину там.
— Хорошо! — глазки у девочки загорелись кровожадным огоньком.
* * *
Отработанным способом, я спрятал Машу в перстне, а потом поспешил догнать парочку, которая уже прилично так отошла от лавочки.
Глава 18
Глава восемнадцатая.
Как только задумаешь совершить между делом какое-нибудь доброе дело. И сразу всё пойдёт так, сяк, наперекосяк. Вот решишь стать донором, пойдёшь сдавать кровь. А они разные вопросы каверзные задают: Чья кровь? Где взял? Почему в ведре?
Вот все твердят: «Душа! Душа!»… А что душа? Пустое слово.
И в этом слове ни шиша, и нет, и не было святого.
Ведь где-то там, внутри меня, сидит чудовище во мраке,
И всё всегда в себе храня, живёт, как в предвкушенье драки.
Попробуй мне хоть раз поверь! Попробуй честным быть, как я…
Ведь есть у каждого свой зверь во мраке внутрибытия.
28 августа 1982 года.
Москва. Профсоюзная улица. У ст.м. «Беляево».
Почти сразу всё пошло не по плану. И хотя мне удалось догнать эту влюблённо-самовлюблённую парочку и привлечь их внимание… Но они сразу повели себя как-то странно. Когда я у них про Машу спросил, они начали отпираться, типа не знают такой…
Ну, вот тогда я их к ней и оправил. Никого вокруг не было, так что исчезновение мальчика и девочки средь бела дня никто и не заметил.
А я пошёл себе дальше в сторону метро. Зашёл в прохладное нутро подземного перехода. Кинув пятачок, проник на станцию. Поезд в сторону центра подошёл почти сразу. Нынче «Беляево» станция конечная.