— Ладно, не ворчи… — я придвинулся поближе и положил на нее руку.
Вера поерзала и прижалась ко мне упругой попой. Сон как рукой сняло. Еще немного поерзает, и я буду зол на Тулуша и Мухтара, что они здесь рядом сопят.
Я закрыл глаза в твердом намерении уснуть прямо сейчас, чтобы встать в подходящее время. Нет, у меня не было умения, как у Штирлица, просыпаться точно через заданный интервал, но я знал, что больше двух-трех часов не просплю. Когда я начеку, то организм быстро высыпается. Тулуш тоже заверил, что встанет без всяких проблем к нужному часу, поэтому проспать я не боялся.
Мне уже почти удалось уснуть, даже под сопение Мухтара и тонкий храп Тулуша (будто белка простыла и хрипит), как я почувствовал, что Вера повернулась ко мне лицом. Я думал она бок на земле отлежала, а она не мешкая вдруг обняла меня и поцеловала прямо в губы. Я не спешил ее отгонять. Приятно же… Целовались мы с минуту. Сладко и трепетно, как пионеры тайком в палатке.
— Спокойной ночи, — прошептала Вера и ловко отвернулась на другой бок.
— Спокойной ночи, — ответил я и тоже отвернулся, от греха подальше.
Поймал на себе чей-то взгляд. Оказалось, что Мухтар не спит, а смотрит на меня хитрыми глазками.
Я улыбнулся ему и подмигнул. Он моргнул одним глазом, получилось, будто тоже подмигнул.
* * *
— Саша! — воскликнула Алёна. — Ты целовал эту курицу? Как ты мог, Морозов⁈
— Я… ты как здесь оказалась вообще? — дивился я, глядя как моя девушка перегородила в шалаше проход.
— Я не курица! — возразила Вера, притянула меня за шею к себе и стала демонстративно нацеловывать.
— Убери от него руки, курица! — Алена подскочила, перехватила у неё мою шею и сама стала истово меня целовать.
— Да хватит вам, девоньки! — мотнул я головой и проснулся, а рядом довольная морда Мухтара.
Судя по всему, он успел облизать мне все лицо. Его хитрый взгляд так и говорил, мол, извиняться не за что, хозяин. Ты во сне мычал, бубнил, сон, наверное, плохой увидел, вот я тебя и разбудил. И умыл заодно.
Вот хитрюга. Я поплевался маленько, но больше для виду, обтер губы рукавом олимпийки и посмотрел на часы. Полчетвертого, ага… Пора…
Вера мирно сопела, а вот Тулуша рядом с нами не оказалось. Черт! Куда он пропал?
— Сиди здесь и охраняй жилище, — приказал я Мухтару.
С собой я его не стал брать, под пули или дробь пускать не хочу. Сами справимся.
— Саныча… Вставай… Охота ждет, — на пороге шалаша появился Тулуш с ружьем на плече. — Роса выпал тяжелый. Это хорошо. Небо давит. Спать крепко они.
— Отлично, — потер я глаза.
Сон прошел, адреналин помог его прогнать, все же не на утреннюю рыбалку собираемся.
Боялся ли я? Да… Но не за себя, а за тех, кого мы вызволять будем. Как бы преступники не использовали их как живой щит — вот что меня беспокоило.
Я снял олимпийку и укрыл ею спящую Веру. Мне кофта ни к чему, чую, и так жарко будет. Несмотря на ночную прохладу, уши у меня горели, будто вспоминал кто-то. Ничего, пусть — со всеми, с кем нужно, ещё увидимся.
Я вышел из шалаша и посмотрел на небо. Все и вправду тучами затянуто, темно, как в бочке с гудроном. Но это и хорошо…
— Пошли, — скомандовал я.
Мы быстро приблизились к дому. Темно. Окна не горят, отблесков керосинок или свечей не видно.
— Странно… — прошептал я, таращась на будку, — почему собачки не слышно?
— Нету собачка, — даже в темноте я разглядел его белозубую улыбку. — Съел я собачка.
— Чего?
Я смотрел на Салчака огромными глазами. Сейчас, конечно, не время разбираться, но…
— Шутка… Живой он… В лес унес. Пока спал — сгреб, пасть зажал, в мешок посадил и унес.
— Вот это да. Не забудь потом выпустить, — нахмурился я.
Может быть, по прошлой жизни и недолюбливал я собак. Но теперь не хотелось даже представлять, как будет маяться пёс в мешке среди леса.
— Если жить будем, выпущу, — кивнул напарник.
— Значит, надо выжить… Готов? — я вытащил револьвер, а Тулуш снял с плеча ружье.
— Саныча, можно я первый пойду? Я бесшумный, как змея.
— Нет… У тебя волына ненадежная, с осечками. Первый я пойду.
Сказал так, потому что чуял, что без крови нам сегодня никак не обойтись. Надеюсь, это будет не наша кровь. Но загадывать не приходится.
— Пошли, — прошептал я и двинулся по направлению к черному в рассветной полутьме силуэту дома.
Глава 6
Тулуш тенью скользнул по ступенькам крыльца, и умудрился сделать это так, что ни одна доска не скрипнула. Он оглянулся и кивнул. Я дал отмашку.
Салчак должен был открыть дверь, а уже после я бы ворвался внутрь и взял бы беглецов, пока спят. Но дверь оказалась заперта.
Вот тебе и не запираются они в Мохово, вспомнил я слова Демидыча. Некстати я на него положился.
Я осторожно обошел дом, осмотрел его. Окна оказались еще и наглухо заперты на ставни. Забаррикадировались, гады. Если начну ломать ставни или дверь — непременно услышат и начнут пальбу. Нужен другой план… Ждать рассвета и, когда соизволят выйти, брать? Или что-то другое? Думай, Сан Саныч, думай…
Мы отошли от дома, чтобы всё обсудить.
— Дом деревяшка, поджечь нада… — вдруг предложил Тулуш. — Крысы выскочить — и тут мы! Хоба!
— Вместе с крысами и люди пострадают, и дом, само собой, — возразил я.
А сам призадумался, ведь ход мыслей напарника мне нравился. Его план с пожаром бы только доработать.
— Тогда ломать будем, — продолжал Салчак. — Пойду лом искать, или топор нада.
— Погоди, — я пригасил его рвение. — Есть одна мысль… Пожар мы и вправду устроим, вот только немного другой. И нам бы помощника — нет, помощница нужна. Иди срочно за Верой. Буди ее. Мухтара только не отвязывай, пускай там ждет.
Пока Тулуш ходил за Соколовой, я, стараясь максимально не шуметь, натаскал из леса