– Почему вы сблизились с Софией? Тоже потому, что ей было на это плевать? – предположила Эрика.
– Да. У нее была такая же сестра, которая постоянно от нее чего-то требовала… – Голос Вики осекся, голова опустилась ниже, плечи затряслись. Мосс придвинулась к ней, дала ей салфетку.
Дверь столовой со скрипом приоткрылась, и Мелани просунула туда голову:
– Простите, я не знала, что вы тут, – и она ушла. Эрика увидела, что Вики уже рыдает. Мосс положила руку ей на плечо, кивнула Эрике.
– Мелани, можно вас на пару слов? – Эрика встала, торопясь к двери. Она хотела выяснить, какого черта делали в участке Чарльз Уэйкфилд с помощником комиссара. Выйдя в узкий коридор, Эрика закрыла дверь столовой, за которой слышались тихие рыдания Вики.
– Зачем сюда приходил Чарльз Уэйкфилд? – напрямую спросила она.
Мелани сложила руки на груди.
– Он пришел, чтобы вручить чек в благотворительный фонд полиции.
Эрика отметила, что Мелани сегодня наряднее, чем обычно, – в облегающем брючном костюме от «Шанель».
– В среду в восемь вечера?
Мелани наклонила голову, хмуро посмотрела на Эрику, и та в ответ обезоруживающе улыбнулась.
– Да. Это было крупное пожертвование, поэтому оно сопровождалось фотосессией. Половина седьмого вечера – единственное время, удобное и для помощника комиссара, и для Чарльза, и для фотографа.
– Это деньги самого Чарльза Уэйкфилда? – задумчиво произнесла Эрика, вспоминая непривлекательную обстановку его жутковатой маленькой квартирки.
– Нет. Он входит в совет директоров «Болдерстоун Траст», местной благотворительной организации, которая щедро жертвует в фонд полиции.
– Генриетта Болдерстоун, – пробормотала Эрика и вздохнула. Да, среди знакомых Чарльза хватало влиятельных людей. – И большое было пожертвование?
– Сто тысяч.
Эрика подняла брови.
– Мелани! В то самое время как…
– Да, – многозначительно промолвила она.
– Знал ли Чарльз Уэйкфилд или его брат, что Вики Кларке сегодня вечером приедет в этот участок, чтобы поговорить об убийстве Софии Ивановой?
– Нет, Эрика. И я не знала. Мне пришлось узнать это от одного из вашей команды.
– Да. Но сегодня все произошло так быстро…
– И это хорошо. Но я попрошу вас держать меня в курсе.
Эрика видела, что Мелани злится, но она и сама злилась – ее держали в неведении, будто ее расследование играло второстепенную роль по сравнению с политикой и фальшивой дипломатией.
– Если вы не против, я задам еще один вопрос: как давно была запланирована вся эта благотворительная презентация?
– Насколько мне известно, вчера.
– Вам это не кажется странным? У меня все еще остаются вопросы насчет Чарльза Уэйкфилда. Он вполне может оказаться подозреваемым.
– Я думала, у вас есть записи видеонаблюдения, подтверждающие его алиби?
– У нас есть записи видеонаблюдения, подтверждающие алиби кого-то, кого мы условились считать Чарльзом Уэйкфилдом, но на этих записях не видно его лицо. И вот с учетом всей этой неопределенности он приходит сюда на фотосессию, где вручает колоссальный чек благотворительному фонду полиции. И с ним Джулиан Уэйкфилд.
– Эрика, чек, благотворительность и тот факт, что Чарльз состоит в совете директоров, не противозаконны. Странное совпадение? Да. Я говорю вам, как выполнять вашу работу? Нет.
– Вики Кларке испугалась, когда его увидела, – сказала Эрика.
– И что это доказывает? – поинтересовалась Мелани.
– Она обнаружила в собственной квартире жертву жестокого убийства, а квартира напротив принадлежит Чарльзу. И она была так испугана, по причинам, которые я пытаюсь выяснить, что скрылась с места преступления. Это очень подозрительно.
– Нет, Эрика. Мне нужно, чтобы вы узнали чуть больше, чем просто что-то очень подозрительное. Вы ответственны передо мной, но не забывайте, что все мы ответственны перед помощником комиссара. А теперь, пожалуйста, займитесь допросом.
Мелани пошла обратно, и какое-то время Эрика наблюдала за ней. Обычно Мелани была такой спокойной и собранной. Что-то вывело ее из равновесия.
29
Когда Эрика вернулась в столовую, Мосс уже удалось снова разговорить Вики.
– Я разрешала Софии приводить парней ко мне в квартиру, – тихо бормотала она. Эрика на цыпочках подошла к ним, села рядом. На заднем фоне гудел холодильник. Они дали Вики побыть в тишине, чтобы она почувствовала необходимость как-то заполнить эту тишину. – София была такой несчастной.
– Почему она была несчастной? – спросила Мосс.
– И ее, и Марию родители заставляли усердно учиться. Хотели, чтобы они стали врачами и получили медицинское образование в Англии. Но Мария более консервативна. Она мечтает окончить вуз, встретить симпатичного доктора, выйти замуж, родить детей и обо всех о них заботиться. А София хотела веселиться. Она хотела освободиться от всех этих цепей, которыми ее сдавили. Я цитирую ее собственные слова.
– Насколько хорошо вы знали сестер? – задала вопрос Эрика.
– Софию – намного лучше. Она была более открытой. Я часто бываю дома, поэтому передавала им посылки. Заходила к ней в квартиру, и порой мы выпивали по бокальчику, когда Мария была на смене.
– И все-таки я не понимаю, как она оказалась в вашей кровати, – недоумевала Мосс.
Вики ссутулилась над кружкой, и ее взгляд заметался – она смотрела то на Мосс, то на Эрику, то в пол. Наконец она тихо выдавила:
– Она занималась не только моногамным сексом.
– У вас с Софией что-то было?
Вики вздохнула и кивнула.
– Это случилось несколько раз, впервые – в тихий будний вечер. Она пришла забрать посылку, осталась на кофе, а потом на вино. Мы сильно напились…и как-то так вышло, что оказались в постели.
– Вы стали встречаться? – спросила Эрика.
– Нет. Это была просто глупая ошибка. Второй раз случился однажды вечером, когда София пришла забрать посылку, и с ней пришел парень, который работал в больнице… Мария была на работе. Я пригласила их выпить. Я понимала, что будет дальше. Мы оказались в постели все трое.
– Как его зовут, этого парня из больницы?
Вики поставила кружку на стол, потерла глаза.
– Декстер. Фамилию я не знаю. Вот так и вышло, что я разрешила Софии приводить парней ко мне. Это и было всего дважды. И она всегда потом благодарила, меняла простыни. Приносила мне подарки – вино, шоколад. Она была хорошей подругой. – Вики выдохнула и поставила чашку на стол. Ее руки дрожали.
– Когда в последний раз София приводила к вам кого-нибудь?
– Пару недель назад. У нее