При выходе из дома Марк Аронович долго искал свою правую калошу (невесть куда затерявшуюся), хотя отлично помнил, что вчера оставил обувку одна с другой рядышком в прихожей у самых дверей. Розыск калоши занял минуты три-четыре: пропажа отыскалась под шкафом с вешалкой, откуда ее пришлось доставать веником, изрядно перепачкавшись. Кто затолкал калошу под шкаф, если господин Шталь не держал у себя ни кошки, ни собаки, никакой иной живности, – оставалось неразрешимой загадкой.
День начался тоже так себе: управляющий ювелирным магазином на Кузнецком мосту, человек обычно спокойный, исполнительный и молчаливый, вдруг ни с того ни с сего в ультимативной и почти грубой форме потребовал у Шталя увеличения жалованья, да не на червонец или даже четвертную, а вполовину. Конечно, Марк Аронович решительно отказал наглецу, и тот демонстративно покинул магазин, громко хлопнув дверью, заставив самого Шталя исполнять какое-то время обязанности управляющего. После обеда Марк Аронович, конечно, нашел замену оставившему службу управляющему. Однако случившееся увольнение не прибавило хорошего настроения, которое и так с самого утра было паршивым. Если бы не предстоящее вечернее рандеву с очаровательной Эмилией Бланк, мысль о которой беспрестанно согревала душу пятидесятидвухлетнего ювелира, обремененного взрослыми дочерьми и прочими многочисленными семейными заботами, раздражение переросло бы в самую настоящую бурю.
Однако неприятности с изгнанием со службы наглого управляющего в этот день не закончились. В магазине, что на Тверской улице, пропали два золотых кольца с крохотными изумрудиками, общей стоимостью двадцать семь рублей. Надлежало либо разбираться со служащими магазина, либо прямиком топать в Тверскую полицейскую часть и писать заявление о розыске злоумышленников. Поразмыслив, обращаться в полицию Марк Аронович покуда повременил: следственные дела потребуют долгих разбирательств, которые могли затянуться на неопределенное время и попортить много нервов. Дознание о пропаже колец Шталь решил провести сам, наметив неприятнейшее мероприятие на завтрашний день.
Рабочий день Марк Аронович намеревался завершить в половине шестого пополудни и спокойно отужинать дома. В двадцать пять минут шестого он выбрал из собственных запасов золотое колечко с камушком в качестве подарка красотке Эмилии и не спеша направился к себе на квартиру.
Шталь долго подбирал гардероб, понимая, что все это не то… После долгих сомнений он решил надеть белую рубашку со стоячим воротничком с отворотами и накрахмаленными манжетами и узорчатый узкий галстух с плоским бантом, зашпиленным платиновой булавкой с крупным ярко-красным рубином. Затем его выбор пал на выходной сюртучный костюм-тройку, купленный в Торговом доме товарищества «Райкин и Манц» на Тверской, новое длинное пальто из тонкого сукна на куньем меху и фетровый котелок. Поскольку стояла оттепель, на кожаные новые ботинки Марк Аронович надел калоши…
Шталь вышел из дома в семь.
Настроение понемногу поднималось. Да и как может быть скверным настроение, когда предстояло провести время в телесных усладах? Одна только мысль о том, что ожидает его впереди буквально через какой-то час, заставляла Марка Ароновича убыстрять шаг и едва сдерживать на лице плотоядную улыбку. Однако, увы, испортить настроение человеку проще простого. И когда какой-то пацаненок, пробегая мимо Шталя, забрызгал полы его пальто жирной грязью, благостное расположение духа мгновенно улетучилось, будто бы его и не существовало.
Когда Марк Аронович попытался взять извозчика, проезжающего мимо, то за рукав его пальто вдруг ухватился нищий. Ювелир попытался оторвать от себя его руку, да не тут-то было, – нищий словно запрещал Шталю двигаться дальше и продолжал цепко держать его крючковатыми пальцами. При этом он что-то бормотал несвязанное и несуразное, но из-за его скороговорки можно было разобрать разве что единственное – «домой».
Наконец Марку Ароновичу удалось выдернуть рукав пальто из пальцев нищего. Невесть откуда появилось удрученное состояние, которое он обычно гасил рюмкой коньяка. Шталь отошел на несколько шагов, и тут рядом с ним остановилась крытая бричка с молодцеватым рыжебородым извозчиком.
– Куда изволите, барин? – с готовностью предложил ювелиру извозчик.
Марк Аронович уже было вознамерился назвать адрес, даже поставил ногу на ступеньку брички, но какая-то недодуманная, похожая на туман мысль, молнией пронесшаяся в мозгу, удержала его.
Марк Аронович убрал ногу со ступеньки брички, оглянулся в сторону убежавшего мальчишки, что обрызгал грязью его пальто, затем посмотрел в сторону нищего и вспомнил слова мудрого отца…
«…Свыше нам всем часто посылаются знаки и знамения. Но мы их не всегда видим, стараемся не замечать. Особенно когда мы молоды и беспечны. И когда в достижении каких-то целей перед нами встают неодолимые преграды, мы разбиваем их собственными лбами. Вместо того чтобы просто понять: преграда – это некое знамение, указующее на то, что это неправедное намерение. И его следует либо оставить и уйти прочь, либо обойти. Лишь с возрастом приходит понимание того, что следует примечать все, что происходит вокруг тебя. Ибо происходящее отнюдь не случайно… Случайного в жизни вообще не существует. И если что-то мешает нам сделать какое-то выбранное дело, то следует задуматься, а мое ли оно? Если бы я не под конец жизни, а много раньше умел распознавать такие знаки, посылаемые мне свыше, я бы не наделал столько глупостей и не совершил бы столько ошибок, сынок…»
Такие слова незадолго до смерти сказал отец вместо родительского благословления, прозвучавшие, как заповедь….
«Почему слова отца вспомнились именно сейчас? А ведь не случайно вспомнились! – подумалось вдруг Марку Ароновичу. – Разве все эти неприятности и досадные происшествия, происходившее с утра, не есть предупреждающие послания? Конечно, можно не знать точно, о чем они предупреждают, можно лишь предполагать. Но сам факт появления таких знаков непременно следует учитывать…»
Ну и конечно, пацаненок с нищим, что попались на его пути. Пожалуй, что это уже не знаки, а знамения…
Итак, куда он направлялся? Правильно, на квартиру девицы Эмилии Бланк. Мальчишка с нищим возникли на его пути не случайно, а ведь он хотел даже повернуть назад, когда пацаненок забрызгал его пальто. Но желание увидеть прекрасную Эмиль взяло на над ним вверх, и он пошел дальше, и тут неожиданно возник нищий, все время повторявший: «Домой, домой…»
Нужно так и поступить.
Марк Аронович вернулся в свою квартиру почти успокоенный. Даже какой-то благостный. Так бывает всегда, когда поступаешь разумно.
Как только он разделся, почти тотчас нашлась самопишущая ручка Ватермана, пропавшая недели две назад и которую Марк Аронович уже не чаял отыскать. Шталь посчитал находку добрым знаком, указующим на то, что, вернувшись домой, он поступил правильно.
И он успокоился окончательно…
Глава 9
Почему они плачут?
Впервые Воловцов посетил морг, когда