Едва скрывшись за поворотом, Рейчел помчалась со всех ног – сперва в сторону дома миссис Слоан, но затем, когда сознание догнало тело, свернула к станции. Добежав, Рейчел постояла у входа, стараясь отдышаться и успокоиться, прежде чем шагнуть внутрь. «Он меня не заметил и не знает, где мы остановились, – убеждала себя Рейчел. – Время у нас еще есть».
В кабинке билетной кассы пышущий здоровьем круглолицый мужчина изучал какие-то цифры в блокноте на пружинке. Когда кассир поднял голову, Рейчел поискала в его чертах успокаивающие детали и нашла их в галстуке-бабочке и в очках. «Совсем как у врача», – решила она.
– Да, мэм? – произнес кассир ровным тоном, ни дружелюбным, ни раздраженным.
– Мужчина с одной рукой, ростом чуть повыше меня. Приходил он сюда?
– Вы имеете в виду – сегодня?
– Ну или вчера.
Кассир покачал головой.
– Не могу сказать.
– Вы уверены? Для меня это очень важно.
– У меня перед глазами проходит много людей, – отметил кассир, – но, мне кажется, однорукого я бы запомнил.
Отвернувшись, Рейчел выглянула в окно, а затем положила на прилавок билетной кассы двадцатидолларовую купюру.
– Насколько далеко эти деньги могут увезти меня с маленьким ребенком?
– А какое направление вас интересует?
Несколько секунд Рейчел не отвечала. На стене за спиной у кассира висела карта Соединенных Штатов, по которой паутиной тянулись черные линии дорог. Отыскав Теннесси, девушка уперла взгляд в сплетение линий северо-западнее него.
– Мы хотим отправиться в Сиэтл, штат Вашингтон.
– За двадцать долларов вы сможете добраться до Сент-Луиса, – подсказал кассир.
На миг Рейчел задумалась, не стоит ли вернуться в дом, чтобы взять еще денег.
– Но ведь, уже сев в поезд, мы сможем взять билеты на оставшуюся часть пути?
Кассир согласно кивнул.
– Значит, пока обойдемся билетами до Сент-Луиса, – решила Рейчел. – Когда отправление?
– Через полтора часа.
– Нет ли других поездов, пораньше?
– Ничего, кроме товарных составов.
Еще немного подумав, девушка подвинула к нему купюру.
– Два до Сент-Луиса, – сообщил кассир, выкладывая перед ней билеты и сдачу в виде двух четвертаков.
Рейчел взяла билеты, но монеты оставила на месте.
– Тот парень, о котором я вам говорила. Если он все-таки придет и начнет спрашивать…
Кассир сгреб с прилавка серебро и сунул монеты в жилетный карман.
– Я не продавал билетов женщине с ребенком, – понимающе кивнул он.
Задержавшись в дверях станции, Рейчел еще долго смотрела назад, в сторону города, но потом все же перебежала через рельсы и вошла в дом. Миссис Слоан чистила яблоки, сидя за кухонным столом; Джейкоб сладко спал в задней комнате.
– Тот человек, опасаться которого мне советовал шериф… – выдохнула Рейчел. – Я видела его в городе.
Она поспешила в заднюю комнату, достала из-под подушки деньги и бойцовский нож и положила их в дорожную сумку вместе с тем, что считала самым необходимым. В комнату вошла миссис Слоан.
– Чем вам помочь?
– Уезжайте к своей невестке и погостите у нее, – распорядилась Рейчел, поднимая Джейкоба с кровати. – Позвоните шерифу. Скажите, что Гэллоуэй уже здесь.
Пожилая женщина шагнула к ней с игрушечным паровозиком и носком шариков в испещренных синеватыми жилками руках.
– Не забудь это, – вздохнула она, засовывая игрушку в носок и завязывая его узлом. – Малыш наверняка ужасно расстроится, если ты не прихватишь его сокровища.
Рейчел спрятала носок в карман платья, и они с Джейкобом быстро вышли из дома и снова двинулись через пути, чтобы оказаться у вросшего в землю товарного вагона: там ждать было лучше всего, потому что оттуда хорошо просматривались и дом, и депо со станцией. «Смотри в оба, но оставайся незаметной», – мысленно наказала себе Рейчел. Перейдя последний рельс, девушка вновь оглянулась через плечо в сторону города и никого не увидела. Джейкоб тихонько захныкал.
– Тсс! – шикнула она.
Рейчел быстро прорвалась сквозь кусты ежевики, не задержавшись, даже когда колючки вцепились в подол платья. Сперва она подняла в разверстый зев вагона сына и дорожную сумку и только затем сама забралась внутрь.
Там ее встретила сплошная тьма. Когда глаза постепенно освоились в этих потемках, Рейчел увидела некое подобие матраса из кучи сухой шелухи от кукурузных початков, набитой между двумя гниющими стегаными одеялами. Рядом лежали стопка пожелтевших газет и консервная банка из-под сардин. «Кто бы тут ни жил, до наступления вечерней прохлады он не вернется», – подумала Рейчел. Она усадила Джейкоба в сторонке, отнесла туда же сумку, а сама двумя пальцами приподняла уголки одеял, чтобы сдвинуть импровизированный тюфяк ближе к двери вагона. Смазанное пятно серой шерсти, стремглав вылетев из недр тюфяка, прошмыгнуло между ног Рейчел, задело их тельцем и длинным хвостом и выпрыгнуло из вагона. Короткий шорох в колючках – и тишина.
Рейчел потыкала край тюфяка носком туфли. Больше оттуда ничего не появилось, и девушка довела задуманное до конца, вытянув тюфяк ближе к дверному проему. После она взяла Джейкоба на руки и вместе с ним осторожно уселась (кукурузная шелуха громко захрустела под их весом). Скрежеща и лязгая колесами на стыках, напротив потянулся длинный товарный состав, который шел так медленно, что Рейчел успевала читать слова и цифры на каждом проплывающем мимо вагоне. Несколько раздвижных металлических дверей были открыты; из одной праздно глазел оборванный бродяга.
После того как товарный состав закончился, Рейчел стала смотреть на дом. Вскоре оттуда вышла миссис Слоан с небольшим чемоданом в руке и с нехарактерной поспешностью направилась в сторону города. Еще через несколько минут какой-то мужчина зашел в здание станции, чтобы уже через минуту выйти и зашагать в ту же сторону. Для ранней осени день выдался жарким, и вагон, подобно каменной печи, хранил накопленное тепло внутри. На лбу у Рейчел выступили бисеринки пота, ткань платья между лопатками тоже промокла и начала липнуть к спине.
Подавшись вперед, Джейкоб указал пальцем на ящерку, жавшуюся к дверному проему. Спина и лапки у нее были ярко-зелеными, как свежие побеги папоротника; горлышко надувалось и опадало красным пузырьком, но в остальном ящерка сохраняла полную неподвижность.
– Красивая, правда? – шепнула Рейчел сыну.
Через несколько секунд ящерка проползла еще немного вверх по ржавому металлу и снова замерла. Зелень ее кожи потускнела до светло-коричневого оттенка, и очень скоро ящерка настолько слилась с ржавчиной, что стала невидима. «Такой фокус точно бы нам пригодился», – подумала Рейчел.
Джейкоб чуть повозился, удобнее устраиваясь на коленях матери; одолевшая его сонливость заставила забыть о духоте в вагоне. Вскоре после того, как малыш задышал спокойно и размеренно, начали сгущаться сумерки.