— Ну вот, я же говорил, что он справится, — произнёс Энрил с невесёлой улыбкой.
— Но что с ним происходит теперь? — испугалась я. Очевидно, что страдал огневик просто жутко.
— Первые обороты очень болезненны, — пояснил Сэйвир. — А уж во взрослом возрасте — тем более. Так что ничего ненормального с ним не творится. Все через это проходят. У него сейчас всё тело, каждую клеточку выворачивает от боли.
— Бедный, — посочувствовала я. — А голый-то он почему?
— Потому что первый раз одежда по-любому порвётся в клочья. Чтобы перекидываться вместе с ней, она должна сперва напитаться оборотнической энергетикой. А Одерли оборотнем не был. Точнее, он вообще не оборотень, а как дела обстоят у драконов — понятия не имею. Но я-то предполагал в нём сородича, вот и сказал ему раздеться.
— Он же замёрзнет! — забеспокоилась я. Признаться, и саму уже пробирал холод, хотя, конечно, держала на себе тепловую защиту. А Одеру сейчас явно не до защит.
— В данный момент он всё равно ничего, кроме боли, не ощущает, — заверил меня Энрил.
Однако, забрав у отца меховой плащ, всё же побежал к другу, который уже не выл от боли, а лишь стонал. Причём всё тише. И кататься по снегу тоже почти перестал. Зимник помог ему подняться на ноги, закутал в плащ и, приобняв за плечи, повёл на крыльцо.
Вместе с ними мы поспешили зайти в дом.
— Ну и что нам с тобой, огнедышащее чудовище, делать? — вдруг вопросил Сэйвир, вперив в него мрачный взгляд.
56-2
Одерли, и без того бледный, кажется, побледнел ещё сильнее.
— Н-ничего не делать, — с запинкой вымолвил он, всерьёз перепугавшись. — Друзья, не думаете же вы… что я… — голос изменил ему окончательно.
— Что ты — не думаем, — Энрил приобнял его и ободряюще похлопал по плечу. — Однако в миролюбие твоих соклановцев, сам понимаешь, верится крайне слабо, — добавил жёстко.
— Клянусь, они ни о чём не узнают! — заверил огневик. В глубине карих глаз всё ещё плескалось опасение.
— Откуда же ты такой взялся на наши головы? — вздохнул Сэйвир.
Одер нервно дёрнул плечами:
— Самому хотелось бы знать. Не представляете, как я охренел, когда узрел свои когтистые, покрытые чешуёй лапы, а земля вдруг нереально отдалилась! Я правда — дракон?
— Ну, очевидно, — кисло улыбнулся альфа. И вдруг снова повторил со вздохом: — Что же нам с тобой делать-то?
— Сэйвир, я же поклялся, что сохраню свою вторую ипостась в тайне, — напомнил брюнет.
— Даже если ты не станешь никому рассказывать, зимники всё равно поймут, что ты не человек, — заявил тот. — И истина уж точно никого не порадует.
— Так не рассказывайте им! — вскричал огневик, кажется, начиная паниковать. — Иначе меня попросту убьют! Как говорится, во избежание.
— Одер, я же сказал — поймут, а не мы расскажем, — подчеркнул альфа.
— У тебя запах изменился, — пояснил Энрил. — Однако оборотнем ты близко не пахнешь.
— А что, все-все зимники — оборотни? — с несчастным видом спросил огневик.
— В своём подавляющем большинстве, — ответил Сэйвир. — После того как зимний клан слился воедино с кланом анимагов, артанские зимники, глядя на нас, загорелись желанием тоже обрести вторую ипостась — если не для себя, то хотя бы для своих потомков. И многие стали стремиться заключать браки именно с анимагами, и те, в свою очередь, были не прочь обеспечить потомству владение зимней стихией — чтобы они были уже не чисто номинальными членами клана, а реальными сильными зимниками. Короче говоря, к настоящему моменту людей среди нас осталось крайне мало.
— Но, может быть, твои соклановцы всё-таки не догадаются, что Одерли — именно дракон? — выразил надежду Крэйдир. — Драконов ведь у нас не было и нет. Так откуда им знать, как те пахнут?
— И если вы научите меня, как маскировать энергетику под человеческую… — подхватил Одер.
Альфа с сомнением пожал плечами:
— Дело в том, что теперь к твоему запаху примешивается как раз запах кого-то вроде ящера.
Крэйдир тут же обнюхал друга:
— Ничего такого не чувствую.
— Можно подумать, ты чувствуешь, что от нас с отцом пахнем волками! — усмехнулся Энрил. — Такие тонкости не для человеческого обоняния.
Теперь Одерли решил обнюхать его самого.
— Хм, я тоже не ощущаю никакой примеси волчьего запаха, — резюмировал недоумённо. — А уж наших волков нанюхался достаточно.
— Странно… — протянул Сэйвир несколько удивлённо. — По идее, обоняние у тебя должно было улучшиться сразу после первого оборота.
— Возможно, драконы вообще не обладают более тонким обонянием? — предположил сын.
— Интересно, почему? — задался вопросом отец.
— Например, из-за… — начали мы одновременно с моим зимником.
Но он замолк, давая возможность высказаться мне.
— Из-за их способности изрыгать пламя, — выдвинула версию я. — Мне кажется, огонь и чувствительные рецепторы никак не сочетаются.
— Вот то же самое хотел сказать, — поддержал меня Эн.
— Вполне вероятно, — согласился альфа.
— А я ещё и пламя изрыгать могу?! — обалдел Одер.
— Кажется, зря мы об этом заговорили, — засмеялся Сэйвир.
— Если правда может, всё равно рано или поздно узнал бы об этом, — успокоил его сын.
— Тоже верно, — кивнул с улыбкой отец. И перевёл взгляд на огневика: — Так что, когда обернёшься в следующий раз, можешь попробовать. Только где-нибудь подальше от замка. Но откуда же всё-таки у нас взялся дракон? — вновь задумался он.
— Наверное, из другого мира забрёл? — предположил Крэйдир. — Раз уж мы имеем наглядное подтверждение тому, что драконы, как и оборотни, не сказки, а реальность, значит, где-то они существуют. И если не на Равэлле, остаётся только вариант с другим миром.
— Логично, — согласился старший зимник. — Только потомство-то здесь зачем было оставлять? Ни за что не поверю, будто драконы не умеют предохраняться.
— Ну а вдруг? — стоял на своём водник. — Мы же ничего о них не знаем. Что если, имея возможность перекидываться в гигантских монстров, магическими умениями они вовсе не обладают? Да, Одерли у нас — маг, но он же наверняка нечистокровный