— А раньше, что, было по-другому? — поинтересовался Натан.
— Раньше-то? Вспомнить бы, когда оно было, это раньше… знаю только, что не всегда мы были вот такими… кое-кто из наших стали якшаться… трахаться то есть, с теми существами, что пришли к нам из тумана. Они нас не трогали, а вот женщины так все разом и померли. Рожали и тут же мерли. Оттуда и вот это все, — мальчик указал глазами на клешню. — А может это все дудки, враки и наглая ложь, кто его разберет? Был Дракон, водилась и рыба в озере… такая огромная, с тебя ростом. А теперь ни Дракона, ни рыбы.
—Знаешь, куда он мог уйти?
— А зачем тебе?
В глазах мальчика блеснул огонек. И Натан почувствовал, что на него смотрит вовсе не уродливый малец, доживающий последние месяцы или может быть, недели. Через выцветшие глаза, на него смотрел кто-то более зрелый, опытный, а еще любопытный. Он будто оседлал голову мальчика. А тот послушно выглядывал для него, повинуясь невидимым вожжам.
Не верь своим глазам, повторил Натан снова.
— Скажи ему, что его ищет человек из Нью-Йорка, — ответил Натан.
— Любопытно…, — заметил мальчик. Он вновь принялся расчесывать лицо клешней, кое-где полопались нарывы, потекла кровь, это его не смущало. — Может, еще скажешь, что его зовут Натан?
— Так и есть. Натан Кэмпбелл, человек из Нью-Йорка, — произнес Натан.
Вместо ответа, мальчик вскрикнул и схватился клешней за живот, как от острой внезапной боли. Его согнуло пополам и он упал на колени. Все остальные последовали за ним, бухаясь словно скошенная трава, каждый на своем месте. Они с трепетом прижимали свои головы в землю, утопая в грязи. Их рты беззвучно шептали молитву, в ней были слышны звуки безумия и страха, а зрачки, у тех, кого Натан успел увидеть, закатились вверх.
Натан заметил, что все они обращены в одну сторону и последовал их примеру.
Он взглянул в то места, откуда еще час назад появился сам. Стоял непроходимый туман, тот самый туман, что чуть было не свел Натана с ума. Из него выходила еле различимая высокая фигура. Шляпа задвинута на лицо так низко, что кроме густой черной бороды, он не увидел ничего. Оливковый пыльник с задвинутым воротом, сапоги до колен, человек выглядел как типичный охотник на демонов из Трейдпоста.
И Натан вдруг понял, то самое дыхание умирающего, что просило о помощи задыхаясь и прекращаясь на время, было ни чем иным как дыханием этого места. Словно оно было живым.
Мужчина поднял руку и указал в сторону Натана. Это было подобно великому знамению или же, внезапно разразившемуся грому в ясный летний день, потому-как в этот же момент, в ту же самую секунду, мальчик, слегка приподняв плешивую макушку от лужицы, в которой она покоилась, произнес громогласно:
— Ну здравствуй, Натан Кэмпбелл!
II
Возможно, случившееся могло удивить неискушенного жителя, скажем Грин-Тауна, Штата Иллинойс, или Провиденса, штата Род-Айленда, он бы громко вскрикнул или нет, взвизгнул улепетывая так, что только пятки сверкали. Но для Натана, для его обескровленной натуры, что за последние несколько дней увидела и пережила больше, чем любой метеорит, блуждающий в бескрайней вселенной, это было как заметить у себя на плече, восседающего жука. Хотя нет, многие скажут, что жуки тоже могут быть обморочно противны и от них могут быть еще те душевные неприятности. Словом, от всего случившегося, он лишь вздрогнул, словно его кто-то позвал. Словно до него дошел давно забытый запах, такой далекий и уже почти прозрачный, он растворялся в воздухе, оставляя за собой минутное замешательство, какое испытал каждый. Оно вталкивает своим деревянным башмаком в тесную комнатку, ты пытаешься выскользнуть, кусаешься, дерешься, но все, что тебе удается, это смотреть через маленькое окошко, как мимо тебя проплывает жизнь.
Так случилось и с Натаном. Он стоял в ступоре и видел, как мальчик ползет по грязи. Его клешня сгребает комья мокрой земли, осыпая лицо, плечи, затем снова взмах, что-то летит в воздух, что-то прямо в открытый рот мальчугана и вот уже он на пару дюймов ближе к нему. Натан сдвинул ботинок вбок.
При виде мужчины, он почувствовал, как еще один осколок, только теперь гораздо крупнее, впился в его воспоминания. В этой комнате делать было больше нечего и он побрел по сознанию в поиске других дверей. Теперь, Натан помнил, что знал Майки, гораздо больше, чем кого-либо. Многое не ясно, но теплые чувства охватывали его каждый раз, когда он глядел на его фигуру.
— Ты искал меня и вот я перед тобой, — произнес мальчик, не вставая с колен. Но слова исходили от мужчины. — Не самое лучшее место для встречи, не так ли?
- Пожалуй, что так, — произнес Натан, Он наконец ощутил, как все вдруг возвращается. Нет ни тесной комнатки, ни маленького оконца. Есть только человек, которого он искал, живым или мертвым, ему не важно, главное найти. И вот он сам пришел к нему, только, о чем спрашивать, Натан совершенно не знал.
— А ты ни капли не изменился, — заметил Майки. — Все также стоишь разинув рот и глядишь по сторонам, разве, что моя одежда теперь тебе впору. С той самой нашей встречи, помнишь? Когда я выдернул тебя из той проклятой больницы.
— Нет, — ответил Натан. — Но я помню, как ты учил меня стрелять из ружья.
Мужчина расхохотался голосом мальчика.
— Помню-помню, а ведь неплохо было. Нам с тобой.
— Где ты был, Майки? — спросил Натан, глядя в фигуру мужчины. Он не приближался и все также скрывал лица.
— А разве это должно тебя тревожить?
— Мэри про тебя спрашивала, — ответил Натан. — Она все еще верит, что ты вернешься.
— Ах, Мэри! Мэри, Мэри, Мэри… бедное дитя. Я совсем про нее забыл. Как она там? Постарела уж наверное? Хотя вряд ли… такие девушки с возрастом становятся только прекраснее.
— А она помнит тебя. Помнит и ждет, Ты ей обещал…
— Я прекрасно помню, что и кому обещал, — прервал его Майки. — Но ведь ты и половины не знаешь, что со мной произошло, сколько мне пришлось пережить,