— Саша! — произнес Натан вслух. И как он мог не помнить об этом раньше! Воспоминание скрылось, но не исчезло, сознание потускнело, и он снова вернулся к Сэнди.
-— Получилось! — радостно прошептала девушка. На глазах выступили слезы.
И действительно, вместо пустоты Натан видел дневной свет, ощущал уличный воздух.
— Иди, — сказала Сэнди.
— А как же ты?
— Я буду ждать тебя, Натан Кэмпбелл, — ответила девушка и послала воздушный поцелуй.
II
Во рту все еще оставался привкус вина, а образ Сэнди прочно закрепился перед глазами. Из того воспоминания, Натан многое осознал. Кусок его жизни в Нью-Йорке. Любовь, расставание, отчаяние, одиночество, творческий успех и чувство наслаждения. Ему предстояло собрать воедино еще множество мелких кусочков. А сейчас, он стоял посреди небольшого поселения.
Прозрачный воздух вырисовывал унылое зрелище. Покосившиеся деревянные дома, один сгоревший дотла, от него осталась груда мусора и печь, остальные кое-как держались на подпертых прогнивших бревнах, с заколоченными окнами и дверьми на ржавых петлях. Увязшая в бездорожной грязи телега так и стояла брошенная, набитая доверху затхлым тряпьем. В воздухе витал зловонный запах, схожий с варившимися где-то неподалеку помоями.
Натан не мог обойти это место, вокруг всей разрухи разлилось рыжее грязевое озеро, поверхность которого заполонили мухи и ему не хотелось мерить глубину смердящей выгребной ямы. Но все же кто-то здесь обитал.
Из трубы одного дома, который походил на наскоро сколоченный короб, валил сизый дым. Он то и разносил неисчезающий смрад. Натан направился к нему, все еще сомневаясь в том, что все это на самом деле. Он подумывал о револьвере, что покоился у него на поясе и если ему придется им воспользоваться, а ему казалось, что именно так и будет, то он должен сначала его проверить. Одно движение, заклепка слетела с кобуры и вот уже он был в его руке, видимо Майки знал толк в оружие.
Револьвер имел незаурядный вид, таких ему не приходилось видеть прежде, хотя он и не был большим знатоком оружия, но это и вправду выглядело чем-то уникальным. Два курка, помещенные друг за другом в выемках, предназначенных для среднего и указательного пальцев, совсем как в кастете. От барабана уходили два ствола, разного диаметра. Натан откинул его и увидел, что револьвер заряжен патронами разных размеров и цвета. Всего их шестнадцать. Одни золотые, а те, что поменьше серебряные.
Он вернул барабан на место и с треском прокрутил. Он прежде не стрелял ни в кого… при этих мыслях, он вспомнил о происшествиях той ночи, но все равно не знал, сможет ли спустить курок. Но оружия не убрал. Оно успокаивало, придавало уверенности.
Унылый пустующий двор, от забора остался единственный столб, а на него насаженное пугало с зловещей улыбкой. Набитую соломой голову, украшала панама, брюки с оторванной штаниной, красный платок, повязанный ему на шею, оно бы вполне могло сыграть Страшилу из детской сказки, только от его вида содрогнется и самый смелый. Слишком живой казалось улыбка, что неаккуратно вырезана с торчащими как клыки сухими стеблями. Разве в таком месте могут водиться птицы? Даже если так, Натан не увидел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало посев.
Он постучал в дверь рукоятью револьвера, она накренилась в бок. В ответ послышались шуршащие шаги, болезненное дыхание, кашель, затем плевок. Беззубое лицо со сморщенным носом вишневого оттенка протиснулось сквозь небольшую щель в двери и слеповато выискивало нарушителя спокойствия. Глаза у человека, сложно определить, был ли он мужчиной или же женщиной, покрыты бельмом. Он невнятно промямлил что-то, разбрызгивая в стороны слюну, затем снял крючок с двери и позвал жестом внутрь дома.
Натан последовал за хозяином, переступая через посыпавшиеся с поленницы дрова.
Человек указал рукой на пряжку.
— Мне нужно найти отсюда дорогу, — произнес Натан.
— Дракон, — почти проблеял хозяин дома и снова указал туда.
— Дракон, — повторил Натан.
Человек одобрительно замычал.
На печи стоял огромных размеров котел, в котором плавали рыбьи головы и пучки пожелтевшей травы. Он зачерпнул половником мутную жижу, из которого теперь стало торчать, что-то отдаленно напоминающее человеческий палец и поводив перед носом, отхлебнул.
Натана затошнило. Он отвернулся и мельком оглядел стены дома. Они были обтянуты мелкими тряпицами, сшитыми между собой. Свет проступал через разломы в углах и пробитую чем-то увесистым крышу.
Натан попытался спросить что-нибудь еще, но вместо ответа, болезненный и разлагающийся живьем недочеловек, лишь указывал на ремень и открывая беззубый рот, повторял с улыбкой на объеденных язвой губах:
— Дракон.
Запахи тухлой рыбы, сырости и человеческих разложений, нестерпимо щипали легкие. Еще и палец, что теперь стоял перед взором Натана. Более он оставаться здесь не мог. Не спасала и бандана, что он так усердно натягивал на нос, запах был таким едким, проникал сквозь плотную ткань, напитывая собой одежду.
Натан направился к выходу, не сказав и слова, человек же словно и не заметил этого, он стоял над котлом, собирая зеленоватые сгустки пены, появляющиеся над поверхностью мерзкого варева.
И хотя утоптанная грязевая полоса и была единственным путем, Натан все же сомневался. Это место казалось пугающе тихим. Словно вот-вот, что-то выпрыгнет на него, примется кричать, стучать кулаками, а он будет стоять и на все это смотреть. И безумец с беззубым ртом, тому подтверждение. Наверняка, он здесь не один, а потому ему нужно убираться отсюда поскорее.
Перепрыгивая через слякотные ямы, доверху залитые маслянистой массой, он спешил покинуть столь унылое место, которое напоминало собой сплошную гигантскую свалку.
А вот те люди, что неспешно шли к нему навстречу, думали иначе. Они следили за Натаном с самого момента, как он ступил из бледной мглы. Они выглядели еще отвратительней чем тот, что находился в доме.
На теле виднелись открытые раны, усыпанные мошками, казалось их не смущало подобное явление. Натан наскоро сосчитал, человек двадцать, не меньше. У мальца, что шел впереди и словно вел всех за собой, вместо одной руки, была странного вида конечность. Волосы либо отсутствовали, либо торчали клочками, а на лицах, изрытых глубокими язвами, проступали сгустки гноя. Безухие и изорванные, еле волочась босыми ногами, кто-то ступал по битому стеклу не обращая внимание на истерзанные ноги, они