Ознакомительный фрагмент
понимать, как она будет себя чувствовать, когда ей скажут.Не каждый день узнаешь, что именно ты ответственен за смерть любимого человека. Старший Лазарев воспользовался своими связями, и на это дело накинули такое покрывало, что наружу даже слух не вылетит. Удивительно, как хоть что-то могло оставаться тайной в этом чёртовом мире.
— Я сам ей скажу.
— Я и не сомневался, — ожидал, что он скажет именно это.
Мы ещё немного поговорили. В основном обсудили юридические вопросы этого дела. Понятно, что много сделать просто не успеем. Но сейчас время уже такой большой роли не играло. Изабелла невиновна, и признание Елизаветы полностью снимало с неё какие-либо подозрения. Это дело можно считать уже закрытым. А значит, мне предстоит заниматься своей работой и нарабатывать уже собственную репутацию.
Едва я закончил разговор, как дверь в наш небольшой отдел открылась. Марина вернулась с кучей распечатанных по моей просьбе документов.
— Только не думай, что это войдёт в привычку, — недовольно буркнула она, уронив толстую стопку бумаг на стол. — Вообще-то я тут главная.
— И что?
— В смысле? Это ты должен по моим поручениям бегать и документы всякие печатать и бумажки приносить. И ещё кофе мне приносить…
— Обойдёшься, — перебил её. — Или уже забыла, как ты чуть не облажалась в деле со Штайнбергом?
— Ничего не облажалась! — вспыхнула Марина. — Я собиралась…
И замолчала. Ага. Ты собиралась заключить невыгодную для своего клиента сделку. И только то, что я вмешался и буквально заставил тебя работать, позволило закрыть дело в нашу пользу.
И, что самое главное, в пользу нашего клиента. Судя по выражению на лице Марины и её эмоциям, она это поняла. Её можно было назвать кем угодно, но только не самовлюблённой и эгоистичной дурой.
— Ладно, — пробормотала она через пару секунд. — Хорошо! Извини, ты прав. Я там облажалась.
— Ага.
Я открыл ящик стола, за которым сидел, и вынул оттуда толстую папку. Точнее, целую стопку папок. Примерно в тридцать сантиметров высотой. И плюхнул её на стол.
— Эт чё такое? — тут же напряглась она.
— Это все дела, которые ты провалила с того момента, как попала сюда, — сказал я.
— Ты совсем офигел⁈ — залилась она краской. — Я ни одного из них в суде не проиграла!
— Ладно. Перефразирую. Из пятидесяти шести дел ты добилась сделок в сорока трёх. Тридцать два из них — это, по сути, согласие на первоначальное предложение. Перед тобой просто появлялись лёгкие способы отвязаться от работы, и ты хваталась за них…
— Ничего я не хваталась! Я…
— Я не договорил, — уже более резко сказал. — В оставшихся делах ты либо получала чуть более выгодные условия, либо же твой клиент соглашался отказаться от своих претензий, что, по сути, тот же провал. Марина, давай честно. Ты страдала хернёй, а не работала практически с первого дня, как попала в отдел.
Молчит. Нечего сказать. Знает, что я прав.
— А теперь, — продолжил я, — вспомни, пожалуйста, что ты чувствовала, когда рассказала Светлане о том, что ты сделала для неё.
— Я помню, — смущённо пробормотала Марина и насупилась. — Очень хорошо помню.
— Отлично. — Моё лицо растянулось в довольной улыбке. — Потому что теперь мы начинаем с чистого листа. И теперь у нас будут только победы. Слышишь меня? За наших клиентов мы размажем любую скотину по полу. Не важно, в переговорной или в зале суда. И мы будем работать. Много работать. И будем делать всё, чтобы наш клиент остался в плюсе. Как минимум будем добиваться того, чтобы он получил по справедливости, а не отмазку в виде «минимальной компенсации».
— Саша, это два дела сразу! — едва не взмолилась она. — Мы закрывали максимум одно в месяц!
— А ты на маникюр меньше бегай, — отрезал я. — Глядишь, и больше времени на работу появится.
Жёстко? Может быть. Но пора было здесь обстановку менять. Марина — способная девчонка. Ей не плевать на людей, это видно. Более того, она может стать очень и очень хорошим юристом широкого профиля. Особенно в таком месте. Многие часто недооценивают отделы и компании, занимающиеся бесплатными делами.
Да, тут нет денег. Но деньги здесь не так уж и важны. Важно другое. Репутация. А её без большого количества побед не получить.
Как я и сказал Марине, мы возьмем оба дела. Я уже бегло просмотрел документы по ним, так что в своих способностях не сомневался.
Зачем так рисковать? Не проще ли было взять одно и сконцентрироваться на нём? Нет. После той ночи я осознал одну простую вещь. Я пока никто. Больше того, чудовищно уязвим, что, в свою очередь, показало мне нападение на парковке. Выжил я там буквально чудом.
Поэтому размениваться по мелочам нет смысла. Мне нужны были победы, чтобы идти наверх. И я этого добьюсь. Раз уж нам предложили два дела, то мы возьмемся за оба.
Итак, бесплатные дела. В подобные отделы они попадали из разных мест. Могли быть направлены судами, в том случае если обвиняемый не мог позволить себе адвоката. В таком случае суд назначал общественного защитника. Но это редкий случай. Как правило, у муниципалитета имелся свой штат гражданских адвокатов, которых на такие дела и направляли.
Дальше уже обращения от разного рода некоммерческих организаций и самообращения самих граждан. В первом случае обычно работа касалась уязвимых групп населения. Во втором же чистая удача. Шансы, что именно твоё дело попадет на стол в отделе «pro bono» крупной фирмы, были крайне малы, учитывая, сколько обращений может приходить.
Но они не равнялись нулю.
Последние две категории касались различных программ правовой помощи и инициативы самой фирмы. Но последнюю мы отметаем сразу. Такой компании просто не было смысла самой брать подобного рода дела. Разве что она имела в этом личную выгоду.
Имелась ещё одна возможность.