— И что это такое? — спросила Эри, ни к кому конкретно не обращаясь. — Как это следует понимать?
— Надеюсь, вопрос был риторическим, — вздохнула Берта. — Вторая локация, и снова чертовщина. Там туман, тут тряпки.
— И нет самой Алге, — добавила Эри. — Кстати, Бертик, ты знаешь, что Алге переводится как «ангел»? Я посмотрела, мне это показалось забавным.
— Хорош ангел, — покачала головой Берта. — Так, ладно. Давай думать. И сравнивать.
— И спрашивать, — подсказала Эри. — Альтея! Дорогая моя, скажи, эти занавески на чём-то висят?
— Не поняла вопрос, — ответила Альтея.
— Ну, занавески на что-то вешают обычно, — объяснила Эри. — Струна, карниз. А здесь чего? Над нами что, лес из карнизов, что ли?
— Занавески эквивалентны туману в первой локации, — сообщила Альтея. — Это условие существования области.
— То есть повторяется предыдущая история, так? — уточнила Берта.
— Совершенно верно, — подтвердила Альтея.
— Алгоритм действий этой локации сопоставим с тем, который использовала первая?
— Лишь частично. Туман в прошлой локации нёс другую функцию, — ответила Альтея. — И отражал другие ощущения. Там он является эквивалентом слова «непонимание» либо «неуверенность». Здесь — занавесы несут иную смысловую нагрузку. Её можно обозначить как «сокрытие».
— То есть это попытка спрятаться? — уточнила Берта.
— Скрыться, — поправила Альтея. — Алге Рауде скрывается. Она не хочет, чтобы её нашли.
— Зафиксируй, пожалуйста, эти факты, и первый, и второй, как маркеры, — приказала Берта. — Пока что не стопроцентные маркеры интеграции, конечно, но сходство есть, поэтому принимаем их в работу.
— Бертик, они не могут быть маркерами, — тут же возразила Эри. — Ну сама подумай. Как? Каким образом? Эти девушки, они чего-то боялись. И мы, таким образом, видим их страх. Да, он разный, но это именно страх. Верно?
— Почему не могут? — спросила в ответ Берта. — Метод, который они использовали, по сути один и тот же. Преображение в связи с ситуацией. Одна стала туманом. Другая — вот этими… занавесками, если можно так сказать. Обе не хотят показываться. Что тебя в этой модели не устраивает?
— Ну… — Эри задумалась. — Всё-таки они как-то по-разному себя проявляют. Но… ммм… Вообще, может, ты и права. Только немножко иначе. Сейчас я порассуждаю, если позволишь. Обе девушки погибли насильственной смертью, так?
— Так, — кивнула Берта.
— Про эти смерти достоверно ничего неизвестно, так?
— Снова так.
— И они, в каком-то смысле, показывают нам эти самые смерти вот таким образом, — продолжила Эри, хотя особенной уверенности в её голосе не было. — У Альтеи информации о том, как они погибли, нет, и не может быть. Тут, правда, пока вообще ничего непонятно, но, может статься, и здесь, в этих занавесках, тоже что-то отыщется.
— Погоди, — попросила Берта. — Ты не рано делаешь выводы? Смерть Алге как-то связана с занавесками? Так, получается?
— Слово «так» у нас превращается в паразита, — хмыкнула Эри. — Ну, видимо, да. А что? Нет? В той локации появились следы машины, значит, здесь тоже должны появиться какие-то следы. Ну или что-то в этом роде. Разве нет?
— Там хоть земля была, а здесь… — Берта присела на корточки, и провела рукой по материалу, покрывавшему то, что обе они условно обозначили как «пол». — Знаешь, на что это похоже? Пол, который заливают. В двойках так часто делали, причем там, где много людей, и пол нужен гладкий. В больших магазинах, на складах. Мы такой много раз видели.
— Только тот был без рисунка, или с крапушками, а этот всё-таки нет, он другой, — ответила Эри, тоже присаживаясь рядом с Бертой. — На этом узор. Только еле видный. Как паркет, ёлочка. Вон, видишь, черточки? Вроде бы это вполне себе паркет. Только видно его не очень хорошо.
Берта пригляделась. А ведь и правда, пол, казавшийся ей однородным, на самом деле таковым не являлся. На нем, если хорошо всмотреться, можно было разглядеть рисунок. Только не привычной венгерской ёлочки, а иной.
— Французская ёлочка, — сообщила Берта, вставая. — Уголки досок зарезаны под укладку. Дорогое удовольствие, такой паркет.
— Всё-то ты знаешь, — покачала головой Эри.
— Как же мне не знать, мы сколько раз квартиру на Котельнической ремонтировали, — Берта вздохнула. — И у меня в комнате на Окисте тоже французская ёлочка в комнате на полу, ты не обращала внимания, что ли? Из ностальгических соображений заказала. Как дома.
— Стыдно сказать, но я не заметила, — Эри виновато опустила глаза. — У нас всё как-то проще, ты же знаешь. Как Саб скажет, так и будет. Он сказал — доска. Ну, и… и сделали. Чтобы доска. Просто прямые деревяшки. Мы не заморачивались.
— Знаю, — Берта усмехнулась. — Может, это и к лучшему.
— А у меня в квартире на Соде был паркет квадратиками, не знаю, как называется, — сказала Эри. Сказала, и незаметно вздохнула. — Скрипел, и сильно. Я не ремонтировала, не на что было. Ладно, неважно. Там — это было неважно. А тут, наверное, важно. Занавески и паркет.
— Ну, это не совсем паркет, тень паркета, — Берта задумалась. — Давай прикинем, как это может работать. Её занятие, занавески, такой пол. Какая связь?
— Они роскошные, — тут же ответила Эри. — Присмотрись. Они же все роскошные, видишь? И которые синтетические, и которые натуральные. Они все дорогие, тут нет дешевых, ну, как на кухнях вешают, — Эри подошла к одному из занавесов, провела по нему рукой, толкнула. Поднялось облачко пыли. — Бархат. Как в театре.
— Вообще, да, ты права, — кивнула Берта. — Лён, он ведь тоже бывает разный. А тут лён на подкладке, смотри. Да, в этом что-то есть, мысль дельная. Слушай, давай попробуем действовать, как мужики? — предложила она.
— В смысле? — не поняла Эри.
— Они шли вперед, верно?
— Но мы в той локации тоже ходили вперед, — пожала плечами Эри. — А так же назад, и вбок, и не знаю, куда ещё. И ничего. И как понять, где перед?
— Идём прямо, — предложила Берта. — Давай продвинемся хотя бы шагов на пятьдесят по прямой. Ориентироваться можно по паркету, — добавила она. — Он задает какое-то направление.
— Точно! — Эри обрадовалась. — Вот я дура, а? Паркет же, верно! Только видно его плохо, поэтому придется постоянно проверять.
— Значит, проверим, — кивнула Берта. — Пробуем?
— Давай. Попытаемся утереть нос Иту и рыжему, — Эри хихикнула. — А то, понимаешь, разогнались они в той локации. Надо взять реванш.
* * *
С реваншем ничего толком не получилось. Да, они сумели пройти даже не пятьдесят, а шестьдесят шагов по прямой, да, рисунок паркета в этой области стал даже немного четче, но это было всё. Берта несколько раз спрашивала Альтею, не появился ли впереди просвет в бесконечных занавесках, но нет, просвета не было. Занавесы, занавесы, без конца и края занавесы, и рассеянный свет, льющийся сверху, превращающийся в сумрак на уровне пола. И ни намека ни на просвет, ни на присутствие Алге. Ничего.
— Сдаюсь, — на исходе второго часа в локации произнесла Берта. — Нас снова переигрывают.
— Или не хотят видеть. Или это какой-то замысел Стрелка, — продолжила Эри. — Выходим? Или ещё попробуем побродить?
— А смысл — бродить? — горько спросила Берта. — Нет, тут что-то не то получается. Нам здесь явно не рады, и ничего показывать не хотят. А им — хотят, — добавила она. — Причем именно Иту и Скрипачу. Твоим в прошлой локации ничего не показали.
— Ит и Скрипач — профессионалы, — возразила Эри. — Да, мои учились, но Фэб же говорил, что настоящими агентами они не станут никогда. И не стали. Для этого особый склад ума нужен, ну и чутьё, видимо, тоже. У твоих оно есть, у моих — нет. И у нас с тобой нет, признай уже очевидное.
— Оно не очевидное, — покачала головой Берта. — Уж прости, но тут что-то иное. На той же Терре-ноль мы с ними работали на равных. Десятилетиями. И тебе про это отлично известно. Нет, Эри, нет, тут работает другая система, и реагирует она именно на моих. Почему-то. Причем реагирует довольно странным образом. Да, они видят следы. Да, они прочитали картину, и поняли, что там происходило. Но, заметь, та локация их упорно тормозит на шесть минут. Они проходят путь, но с запаздыванием.