Было совершенно неприятно отметить, что шедший за мной герцог даже не запыхался. Мало того, он даже не заметил меня, бессильно сидящую на полу! И просто прошел мимо.
Я уже решила совсем на него разобидеться, как почувствовала, что под попой уже не так холодно и жестко. Опустим взгляд с удивлением поняла, что сижу на красивой бархатной подушке.
– Долго не сиди, – кинул Рейнард в дверях и, шагнув во вспыхнувшее в воздухе черное пламя, исчез.
А я осталась сидеть одну на полу подвала и не придумала ничего лучше, чем посмотреть на сердце замка и сказать:
– Нет, ну ты видел?
Сердце стукнуло, но мне почему-то показалось как-то печально. Даже как будто вздохнуло.
– Видел, – раздался ответ.
– И что это было? – вздохнула я.
Сердце замка не ответило, лишь как-то нервно дернулось. Черное пламя неровно колыхнулось под ажурным камнем.
– Ты что-то знаешь? – спросила я у замка.
Сердце крутанулось, но промолчало.
– Ты точно что-то знаешь! – поняла я, подскочив на ноги. – Ты не можешь не знать, что творится в твоем подвале!
Мне показалось, что сердце замка вздохнуло, но все же ответило:
– Не моя тайна. Не мой секрет.
Я задумалась, попытавшись проанализировать произошедшее, но замок вдруг заявил:
– Так что там с крышей?
– А что с ней? – не поняла я.
– Все еще течет, – сердце замка недовольно крутанулось.
– И будет течь, – буркнула я, – пока твой хозяин будет являться в надкусанном состоянии. Откуда эта подушка?
Я подхватила с пола невесть откуда взявшийся предмет и продемонстрировала его сердцу замка.
– Из покоев Его Светлости, – был ответ.
Ах, из покоев! Ну, мне чужого добра не надо.
– Ты куда? – встрепенулся замок.
– Подушку возвращаться, – ответила я честно.
– Прямо сейчас? – ажурный шар беспокойно крутанулся.
– А когда, прямо завтра? – съязвила я и шагнула в портал.
39
Рейнард
Это всегда было очень странное ощущение, словно смотришь на собственную жизнь через толщу кристально-чистой воды. все видишь, все понимаешь, но никакого отклика мир вокруг не вызывает в сердце.
И возвращаться каждый раз было все сложнее и дольше.
Я вышел из тайной комнаты и увидел дремавшую на ступеньках Корнелию. Ее золотые волосы растрепались, форменное платье выпускницы академии запылилось, розовая лента в волосах выглядела блеклой. Она казалось такой юной, такой хрупкой и такой уставшей, что в другое время я бы взял ее на руки и донес до самых покоев.
Маленькая храбрая девчонка, не испугавшаяся демонической крови, нашедшая в себе силы дотащить здоровенного мужика вниз много десятков ступеней.
Обычная прохладная легкость в душе и мыслях, сопровождавшая меня все разы после посещения этого места, словно дрогнула от вида личной помощницы. Наверное, если сосредоточиться на этой странном, инородном чувстве, можно было бы заставить свое сердце биться в ритме настоящих эмоций.
Вот только зачем?
Зачем обнадеживать себя, зачем дурить голову девушке? Ведь финал уже определен и трагичен – демонам место в демоновом мире, а чистым девушкам место подальше от Мертвых земель.
А потому я сделал медленный глубокий вдох, сосредотачиваясь на ледяной пустоте в груди и…
Корнелия открыла глаза.
– Ты в порядке? Залечилось? Покажи раны!
Девчонка подскочила на ноги потянулась ко мне. Сердце сбилось с размеренного ритма, и я некоторым трудом удержал пустоту в груди.
– Не стоит, – спокойно произнес я, перехватив тянущуяся ко мне тонкую руку.
Отойди, отойди от меня.
– Что значит «не стоит»? – возмутилась Корнелия, словно и не заметив моего тона. – А вдруг не зажило? Вдруг начнется сепсис? Это тебе что, игрушки?
Во тьме все заживает, добрая девочка. Заживает, но никогда не остается прежним.
– Мое здоровье – не входит в твои обязанности.
Отойди, отойди от меня.
– И что теперь?
Отойди, отойди от меня.
– Теперь – поднимайся наверх и возвращайся к своей работе.
– Я тебя чуть ли не на себе сюда перла, и это – твоя благодарность?! – вспылила Корнелия, вырвав руку. – Ну ты и Злодейшество! В следующий раз, когда тебя сожрет очередная местная гадина, сам себя потащишь по этой лестнице.
Девчонка развернулась и, задорно стуча каблучками, рванула вверх по лестнице. Я задержался на пару секунд, проверяя свои эмоции.
Хочется ли кинуться вслед за ней?
Странный вопрос. Мне же все равно идти наверх.
И я пошел.
Через треть пути Корнелия сбавила темп, еще через треть стала опираться ладонью о стену. Она не оборачивалась и сердито сопела всю дорогу, я же просто шел следом, размышляя о разных скучных герцогских делах.
Ничто так не умиротворяет как простая рутина.
Когда мы, наконец, поднялись наверх, Корнелия плюхнулась на пол без сил. А я…
Я просто прошел мимо. Я должен был пройти мимо, и я прошел. Хотя, конечно, немного не удержался и подложил ей под мятую точку подушку. Там внизу камень теплый от магии, а здесь вот уже настоящее замковой подземелье.
– Долго не сиди, – кинул, шагая в пламя портала.
Покои встретили меня брошенной суетой. Разрезанная рубашка, склянки с мазями, остатки порванных для перевязки отрезов белой ткани.
Надо было бы позвать слуг убраться, но мне малодушно хотелось задержаться в этом моменте. Моменте, когда я еще чувствовал, и который, вероятно, уже никогда не сможет повториться.
Ведь каждый раз эмоции притупляются сильнее, и возвращаются дольше и меньше.
Так что я просто скинул на ходу одежду и пошел в душ. Горячая, почти раскаленная вода парила, но не могла изгнать холод из моей груди. Раньше я думал о несправедливости мира, но с годами это перестало меня волновать.
А потому из душа я вышел вполне довольный собой и жизнью. В конце концов, я жив, я еще человек, и для моего положения это практически успех.
Обмотав полотенце вокруг бедер, я босиком прошелся по своим покоям, намереваясь распахнуть платяной шкаф.
Но дойти до шкафа была