– Как это здорово, – вторил ему Максим. – Мы так хотим побыть вдвоем.
Дом фрау Клары располагался на огромном по советским меркам участке земли, размером около гектара. Ее покойный муж был важным немецким партийным функционером, а она была hausfrau63. Муж умер, единственная дочь вышла замуж в Берлине, и фрау Клара стала сдавать комнаты своего большого дома важным гостям окружного комитета социалистической единой партии земли Саксония, а также Дрезденского технического университета.
На первом этаже дома была гостиная, соединенная широкой полукруглой аркой со столовой, кухня, небольшая комната для прислуги и туалет с душем. На втором этаже располагался кабинет, две большие спальни и роскошная ванная комната. Дом отапливался печью, расположенной в подвале, а теплый воздух поступал по специальным металлическим коробам, отверстия которых были декорированы медными резными пластинами. В комнатах стояла резная дубовая мебель, а на стенах было множество потертых фотографий молодой фрау Клары с мужем и дочерью.
Литу поразила кухня, в которой, помимо старой газовой плиты и медной раковины с вычурными чугунными кранами, был специальный холодильный шкаф, расположенный в глухой нише и выходящий отверстиями на улицу. Тяжелая деревянная дверь шкафа была отделана медными и керамическими накладками, что придавало ей вид арт-объекта. На стене висела старинная кухонная утварь: вилки, половники, лопатки, щипцы, ножи и молоточки, а в подвесном шкафу красовались чугунные сковородки, латунная ступка, керамические флаконы для специй и приправ, мельхиоровый кофейник, молочник, кофемолка и дюжина расписных керамических тарелок. Полки, находившиеся под кухонным разделочным столом, были закрыты белоснежной вышитой ришелье шторой, что придавало особую таинственность спрятанным там предметам.
По Литиной просьбе фрау Клара одернула штору, и она увидела ручную мясорубку, чугунные обливные кастрюли разных размеров, эмалированный бидон для молока, медный дуршлаг, сотейники и формы для выпечки. Здесь также были подсвечники и керосиновые лампы. На плите красовался медный чайник для подогрева воды и тяжелый чугунный утюг с витиеватыми узорами и клеймом мастера.
Фрау Клара пригласила их на второй этаж в спальню с огромной дубовой кроватью и внутренними складными ставнями на окне. Она торжественно продемонстрировала Лите, как открывать и закрывать ставни, как включать воду, в ванной и обратила их внимание на то, что из одного крана течет очень горячая вода, из второго – очень холодная, а для того, чтобы мыться, нужно смешать эту воду в раковине.
Ханс-Юрген во время увлекательной экскурсии по дому работал переводчиком. Наконец, фрау Клара спросила, что подать им на завтрак, как сварить яйца и какой они предпочитают джем: яблочный, черносмородиновый или персиковый. Она аккуратно записала их ответы в блокнот и пожелала им gute nacht64. Ханс-Юрген тоже засобирался и сказал, что приглашает их посетить Саксонскую Швейцарию и крепость Кенигштайн в субботу. А до субботы у них свободное время и они могут осмотреть достопримечательности Дрездена.
Утром на трамвае они доехали до железнодорожного вокзала и пошли пешком вдоль Könneritzstraße65 до Marienbrücke66. Сначала им показалась, что город застроен только современными домами и хрущевками. Когда они свернули к Цвингеру, чтобы пойти в Дрезденскую галерею, их шокировало обилие развалин.
– Максим, смотри, какой здесь ужас. Сколько развалин, почему они не восстанавливают город?
– Мне в парткоме на лекции объясняли, что они восстановили только галерею и Цвингер, а все остальное оставили «в назидание потомкам». От старого города мало что осталось, и это результат англо-американской бомбардировки. А ведь Дрезден был одним из красивейших городов Германии, и в немецкой литературе его называют «Флоренцией на Эльбе».
– Нам Ханс-Юрген дал вчера карту, но я не знаю, куда нам пойти. Наверное, ты прав, пойдем смотреть картины в галерее.
«Сикстинская Мадонна» и «Шоколадница» немного успокоили Литу, и они решили прогуляться к Новой рыночной площади. Развалины были везде, а на площади они увидели развалины Фрауэнкирхе – протестантской церкви Богородицы. По мосту Августа они перешли на другой берег Эльбы в Новый город и посмотрели золотой памятник Августу Сильному67, который был вовсе не золотым, а зеленым.
– Я не хочу в Старый город, – сказала Лита. Давай пообедаем где-нибудь здесь.
– Да, давай здесь – в Новом городе и потом поедем домой к фрау Кларе. Лучше вечером погуляем где-нибудь возле дома.
– Ханс-Юрген рассказывал, что недалеко от нашего дома есть замок Пильниц. Смотри, на карте здесь показана паромная переправа.
Весь следующий день они провели в загородной резиденции саксонских монархов, осматривали ее парк и музеи. С наслаждением выпили кофе с пирожными в крошечном кафе, которое размещалось в небольшой зале возле входа в замок. Оттуда открывался прекрасный вид на Эльбу, а прямо под ними были элегантные ступени Водного дворца, которые спускались прямо к реке. На противоположном берегу реки показались два всадника на великолепных гнедых лошадях.
– Посмотри, дорогой. Наверное, это супружеская пара. Как это красиво: он предусмотрительно пропускает ее вперед – на узкой тропинке вдоль реки две лошади не разъедутся.
– Да, какая у нее прямая спина и как красиво развеваются ее длинные волосы! Я бы хотел, чтобы мы с тобой тоже могли кататься на лошадях в нашем загородном доме. Это как в сказке, другой мир.
– Ну, у нас навряд ли такое возможно, разве что в окрестностях Петербурга. Там атмосфера под стать здешней, дрезденской: царские дворцы на Финском заливе ничуть не уступают местным замкам.
– Но когда у нас будет так же, как в ГДР? Я все время думаю, почему в СССР такая убогость? Ведь мы с тобой только отъехали от Москвы, а в Великом Новгороде есть совсем нечего. В столовую просто страшно зайти.
– Мне кажется, что здесь дело в традициях. В Германии всегда жили лавочники, они просто продолжают традиции своих предков.
– А мне кажется, что здесь дело в государственном устройстве. Ведь в ГДР разрешена частная собственность: можно иметь ресторан, парикмахерскую, ателье, аптеку. И передавать потом по наследству детям. А у нас в СССР что передать детям? Квартиру, да и то это не просто. Сама знаешь, какой у нас ужасный институт прописки68.
– Да, но частная собственность у нас запрещена законом. Недавно в газете писали о судебном процессе над грузинскими «цеховиками»69. Я точно не помню, но им дали минимум по семь лет с конфискацией имущества.
– Но здесь она разрешена,