– А потом ты взял бритву, полоснул свой палец, после порезал мой, соединил их и сказал, что теперь мы не расстанемся никогда. Помнишь?
В этот момент лифт запнулся и встал. Лампа в плафоне замигала, что-то снаружи электрически затрещало, тотчас потянуло горелой проводкой. Свет, вздрогнув, погас. Сделалось черно, перед глазами оранжевыми рыбами проплыли созвездья. Я стал на ощупь нажимать кнопки, колотить по ним ладонью.
– Ну что же вы, поручик… – Томочка прижалась ко мне, она была такой же, какой я её помнил, оказывается, я никогда и не забывал этот горьковатый, чуть смолистый запах её волос.
Сверху захрустело, зычно и с эхом, словно разламывали гигантский контрабас, кабина дёрнулась и просела. Что-то грохнуло с орудийным оттягом, заскрежетало и, застонав в изнеможении, лопнуло.
Пол легко провалился вниз.
Страха не было – мы с Томочкой уже проскочили горбатый мосток над прудом и скакали во весь опор по тёплым лужам, хохоча и размахивая руками.