— Ну, и что ты пялишься?
— Хоть ты и мерзкий, но… спасибо, — и Гермиона скрылась в проеме.
Драко фыркнул, но еще немного постоял перед портретом Полной Дамы: когда бы он оказался здесь, если бы не она? Рон занес Джейн в гостиную и тут же положил на диван. Гермиона побежала в спальню за аптечкой, нужно было срочно привести подругу в чувство. Заставив ее очнуться, Гермиона начала обрабатывать раны водой и экстрактом бадьяна.
— Эта мерзкая жаба ответит за все! — шипела Гермиона. — Принеси конфет каких-нибудь, Рон! А лучше шоколад!
— А где я…?
— Рон, у тебя всегда есть конфеты в тумбочке, или у Гарри попроси, не видишь, что все очень плохо!
Джейн лежала без движения, смотрела в потолок, только и могла, что беспрекословно выполнять указания Гермионы. От шоколада стало легче, как и завещал профессор Люпин. Джейн села, потерев перебинтованную Гермионой руку. Рассказ ее получился весьма лаконичным: ее поймал Крэб, Амбридж сначала допрашивала, а потом — посадила писать строчки этим странным пером, от боли и переутомления она остановилась в коридоре, где ее нашел Драко.
— Снова спас тебя, хоть тебя схватил его дружок. Драма так и липнет к тебе и твоей беспокойной голове, — выдохнула Гермиона.
— Не знаю, как я могла так облажаться. Но главное близнецы ушли, а мы немного побунтовали.
— Джейн, я знаю, что у тебя случилось с Джорджем. Мне очень жаль.
— Ну, ты была права, как и всегда, — Джейн махнула рукой. — Мне сегодня уже все равно.
* * *
С того дня Джейн посвящала все свое свободное время учебе — с уходом близнецов его стало намного больше. Девушка отказывалась обсуждать свои душевные раны с кем-либо, особенно с Джинни, которая написала Джорджу письмо на три страницы, почему тот самая большая задница и чтобы она с ним сделала, если бы он еще остался в школе. Фред же иногда писал Джейн письма, передавая приветы от своего брата, но в этот раз девушку это вовсе не задевало, приятно было читать, что их бизнес идет в гору, даже начинала предлагать свои идеи. Отчисления с продаж стали приходить так часто, что пришло письмо из банка, уведомляющее о внушительной сумме золота на ее счету и предлагающее улучшить ячейку — перевести на более глубокие уровни подземелья.
Новость о зверствах Амбридж разлетелась между учителями, но за невозможностью открыто протестовать, они просто оказывали содействие бунту студентов: не штрафовали, делали вид, что ничего не замечают, и в целом не мешали рушить систему образования Министерства Магии. Джейн буквально через неделю после наказания получила приглашение от профессора МакГонагал. С замиранием сердца девушка зашла после ужина в кабинет Трансфигурации.
Профессор стояла к ней спиной и смотрела в окно.
— Добрый вечер, мисс Барлоу. Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, мне уже лучше. — Джейн не знала, куда себя деть, а потому просто вытащила волшебную палочку.
— Хорошо. До ваших экзаменов остаётся несколько месяцев, я проведу с вами до июня семь занятий. С вашими способностями их должно хватить. Начнем с упражнений…
Это были самые необычные уроки, которые когда-либо посещала Джейн. Она сперва трансфигурировала живое в живое: крысу в сову, сову в хорька, хорька в рыбу. Это было очень сложно: обращать живое во что-то такое же сильно выматывало и взрывало мозг. Только к третьему занятию у девушки начало получаться что-то сносное. Профессор была строга, но терпелива: доходчиво объясняла, как нужно формировать заклинания, концентрироваться. К пятому занятию, профессор попросила студентку вызвать Патронус, о котором упоминала Джейн, и удовлетворенно кивнула:
— Замечательно, у вас маленькое подвижное существо, к тому же птица. Вообще, вы можете обращаться, потенциально, в разных животных, однако это нарушает магическое законодательство, чего я вам откровенно не советую. Поэтому стоит сделать окончательный выбор, который вы зарегистрируете в соответствующем Департаменте.
Джейн кивнула, отметив про себя нежелание что-либо регистрировать в этом чертовом Министерстве. В итоге остановили выбор на соколе. На шестом занятии Джейн получила домашнюю работу: досконально изучить костную структуру сокола, его повадки и физику полета. Профессор на ее удивленный взгляд лишь заметила:
— Вы же не будете бегать по земле, мисс Барлоу? Птицы летают, и вам придется научиться это делать, и делать хорошо. Сообщите, как закончите с этим.
Джейн сидела с этим заданием в один из теплых майских деньков под деревом, полностью погрузившись в работу. Она по памяти рисовала сокола, выучила название каждой косточки и части тела, рисовала себе положения крыльев и схемы с траекториями полетов. Художественные способности страдали: рисунки были кривые и весьма абстрактные, но только так Джейн удалось полностью представить сокола изнутри и снаружи.
— Привет, — рядом сел Драко, заглядывая в ее тетрадь, — чего рисуешь?
— Это секрет — Джейн улыбнулась и закрыла тетрадь. — Завтра весь день в библиотеке проторчу, буду готовиться к экзаменам.
— Составить тебе компанию? — парень улыбнулся и взял Джейн за руку.
Она сначала напряглась, взгляд на несколько минут остекленел, будто она ушла в какие-то тяжелые воспоминания, но вернулась обратно, тряхнув головой. И не стала убирать свою руку. Драко рассказывал ей все подряд, осторожно избегая опасных тем: своего мнения об ее друзьях, о Джордже Уизли и Амбридж. Джейн сразу заметила это, удивленно посмотрев на парня:
— И почему ты всегда так добр со мной?! Разве сложно быть таким со всеми?
— Не знаю, — Драко пожал плечами. — Не уверен, что это доброта, но ты ее точно заслуживаешь. А вот про остальных я так сказать не могу.
Джейн, не отрываясь, смотрела на парня: на его бледное лицо, платиновые волосы, всегда такие приглаженные и аккуратные, что хотелось их взъерошить, и серые глаза, которыми он так равнодушно смотрел на мир. Девушка не смогла удержаться от улыбки: парень уже три недели старался ее успокоить — приносил ей мятную нугу, помогал с домашними заданиями, даже дописал письменную часть проекта для Снегга, пока она страдала от душевной раны. Драко убрал веточку, которая запуталась в ее волосах, и сказал:
— Кстати, я попросил Снегга дать класс по зельям, чтобы мы сварили уже Животворящий эликсир. Так что я жду тебя на следующей неделе.
Джейн кивнула и благодарно сжала его руку: его заботливое внимание и ненавязчивость спасали ее от печали, которая временами накатывала на