Имплант нейросети прекрасно брал на себя все средства связи. Он говорил нумерам что делать и где им надо быть. Ло могла бы затеряться где-нибудь, но отсюда она без труда смогла бы попасть на Агрипину. Всё что ей для этого нужно, это просто подняться с группой рабочих на планетарном лифте. А если она ранена, то она бы могла приказать нумерам принести её туда, куда ей надо. Нумеры безвольны, и не смогли бы ей противиться. Я проверял, местные подчинялись любому моему приказу, даже если я приказал прыгнуть в пропасть, они бы сделали это.
— Нет. Её нет здесь, — сделал вывод я, входя в режим призрака и начиная новое погружение.
Из чистенького города нумеров я попал в грязные технические туннели. Тут были размещены автоматизированные системы поддержания жизни секций нумеров и полисов поверхности. Тут производились энергия, вода, синтетические ткани и еда. Именно сюда стекались все нечистоты с полиса и здесь генетически изменённые черви в специальных гигантских цистернах перерабатывали отходы в полезную биомассу. А ещё это была территория изгоев. Из-за высокой прочности местных механизмов, эти уровни считались необитаемы. Да, иногда местные устройства всё же выходили из строя и тогда с поверхности присылали нумеров-инженеров, или в самый крайний случай рабочие бригады, охраняемые гоплитами или частными военными компаниями. Порой всё проходило спокойно, а порой на рабочие бригады нападали изгои, желающие разжиться инструментами, одеждой и рабами. Нумеру было всё равно кому подчиняться, будь то благородный господин или грязный изгой, мучимый голодом.
Помимо рабочих бригад и агрессивных изгоев, стреляющих во всех, кто движется, я встретил тут ещё и охотников. Я говорил, что житили Крита — это довольно-таки кровожадная и жестокая цивилизация. В этом обществе есть традиция инициации, если вычеркнуть особенности каждого рода, то в целом она заключалась в том, что девушка или юноша тогда считаются взрослыми, когда повесят на стену трофеев свою первую человеческую голову. Традиция условная, старая и не всеми исполняемая. В некоторых аристократических домах Фив считают, что важно не само убийство, а то как умирает жертва. Высшем пилотажем в этом плане считалось убить человека так, чтобы от начала до конца испытывал сильное удовольствие. Только тогда бог Валупий улыбнётся тебе и подарит своё благословение. А охота на изгоев — это хобби и ритуалы инициации для дикарей из Спарты и Трои.
Обыскав округу и нарвавшись на обстрелявший меня отряд изгоев, я пришёл к выводу, что Ло конечно может быть здесь, но никаких следов я так и не нашёл. А ещё я понял, что моим оружием, испускающим молнии, очень удобно разгонять враждебно настроенные толпы людей. На одном из этажей территории изгоев, на меня выскочила целая толпа вооружённая стрелковым оружием. Они ничего не требовали и не вступали в диалог, просто открыли огонь. Пули меня не брали, их принимало на себя силовое защитное поле. А когда по мне выстрелили из гранатомёта, я просто ненадолго нырнул в пространственный карман, чтобы разминуться с миной. Зато потом я гонял эту толпу, пуская в паникующих людей ветвистые молнии, никто не умер, хотя может, кого-то и затоптали. Немного подумав, я взял языка, им оказался чумазый мальчишка в рваных лохмотьях и вязаной шапке.
— Благородный господин, не убивайте меня, господин, видите у меня даже нет оружия, я пошёл с ними только за компанию. А хотите, возьмите меня в рабство, я буду верно вам служить. Если хотите, буду бегать перед вами словно пёс на четвереньках.
— Завязывай унижаться, мне от тебя ничего не надо и убивать я тебя не собираюсь. Я просто ищу кое-кого.
Сказал я ему, но мальчишка продолжал дрожать от страха. Похоже, он мне не верил. Вероятно, здесь царили волчьи законы и человек, который утверждает что тебе от него ничего не надо, хочет от тебя всё. Из специального подсумка на поясе я достал протеиновый батончик и стал снимать с него упаковку. От вида еды из концентрированного белка червей, у мальчишки заурчало в животе. Видать с едой в подземельях худо.
— На, поешь.
Мальчишка выхватил из моих рук батончик и, давясь, стал запихивать его в рот. Я сразу же достал из подсумка ещё несколько штук и дал их ему.
— Не ешь много, а то будет плохо.
Он выхватил у меня еду, сразу же спрятал в карманах своих лохмотьев и только тогда поблагодарил.
— Как тебя зовут, мальчик?
— Чарли.
— Послушай меня, Чарли, я ищу здесь кое-кого. И за информацию об этой персоне готов платить очень щедро.
— Насколько щедро? — заинтересовался мальчишка.
— Достаточно щедро, вот этих протеиновых батончиков я могу принести тебе столько, сколько ты весишь.
— А лекарства, вы можете достать лекарства?
— Могу, если только ты мне поможешь.
— Ладно, кого вы ищете?
— Её, — я отдал приказ своему доспеху и перед мальчишкой возник голографический образ Ло.
От увиденного, он не смог устоять на ногах и приземлился на пятую точку.
— Какая красивая, — только и смог проблеять он, выронив из руки протеиновый батончик.
— Угу. Она могла попасть сюда около двух недель назад. Если поможешь её найти, то я заберу тебя отсюда.
— Куда?
— Куда хочешь. Могу доставить тебя на свой корабль, там ты будешь ходить в школу с другими детьми, и есть три раза в день. А потом, когда подрастёшь, найдёшь занятие, которое тебе по душе.
— Дядя, а вы случаем не аристократ и не сделаете из меня нумера?
— Ха-ха-ха. Нет, этого добра и без тебя в избытке.
— М-м-м, — мальчишка посмотрел на меня, прищурившись. Решал, стоит ли мне доверять. От этого его чумазое лицо стало забавным, мне сразу же захотелось опустить забрало костюма и посмеяться, — Ну, хорошо. Но у меня есть друзья.
— Я заплачу и им, если они будут не против, то и их сможешь с собой прихватить.
— Тогда ладно, — согласился Чарли, — Я живу в деревне, здесь неподалёку, но никто тут не появлялся. А если бы появился, то обязательно пошёл бы слух. Вот как о тебе сейчас, дядя. Готов поспорить, что через пару дней вся округа будет в курсе